дверцу обеими руками, все-таки втянулся, сел за руль.
Я сказал ему ласково:
– Как отвратительно в России по утрам, верно?.. Чего руки трясутся, ты перед собой фотографию крокодила не ставишь?.. Надеялся улизнуть? Зря, на всякого Борю Моисеева найдется свой проктолог…
Водитель, крепко сбитый парень десантного вида, с перебитым носом и бычьей шеей, настоящий минотавр, пригнулся, вцепившись в руль, процедил сквозь зубы:
– Кто служил в армии, в цирке не смеется…
Я ощутил некоторое беспокойство, этот бык должен бы трусить покрепче, видел же, где теперь его напарники, сказал громко:
– Понять тебя можно, но некому. Мы – хорошие ребята, жаль – патронов маловато… Это значит, что сверну шею голыми руками.
Минотавр зло оскалил зубы:
– Не имей сто друзей, а имей всех врагов! Ничего, герой, боль уходит вместе с зубами…
– Тормози, – велел я. – Не фиг народ пугать. Или выезжай на свою полосу, а там к обочине. И без глупостей!
Он удивился:
– Вот так? А зачем?
– Подарок тебя ждет.
Он удивился еще громче:
– Зачем? У меня есть…
Воздух уже вокруг свистел, мы неслись как снаряд, столбы мелькали, как велосипедные спицы в колесе. Далеко впереди очень быстро вырастала бетонная стена, минотавр еще не успел договорить «…подушка безопасности», как я отворил дверь, прыгнул, с силой оттолкнувшись, чтобы долететь до склона, а там скатиться по зеленому газону.
Меня еще несло по воздуху, как футбольный мяч в подаче «сухой лист», когда сзади мощный удар, скрежет металла. Долго катило по траве, я все прислушивался, не громыхнет ли гулкий взрыв, но все тихо, только гудки автомобилей, шорох шин.
Голова гудела, я с трудом поднялся, меня шатало, некоторое время двигался, растопырив руки, похожий на пьяного. От меня шарахались, кое-как вскарабкался по склону на четвереньках, поднялся, как человекообразная горилла, услышал крики «маньяк!», «накурился», «зеленый человек», «болотная тварь», даже «болотная тварь-2», но не стал спрашивать насчет сиквела, по-моему, все-таки болотной твари-2 не было, их перебросили на другой проект, связанный с «Бурей в пустыне».
На моих глазах от бетонной стены отлепился совершенно плоский, практически двумерный металлический лист, зазвенел, о края можно обрезаться, появилось вздутие, выросло. Металлическая фольга, бывшая крышей, прорвалась, быкообразный водитель поднялся шатающийся, ошалелый, с неверными движениями.
Я не стал кричать «Стой, полиция!» и зачитывать права, просто бросился в его сторону со скоростью эстонской борзой, которую вывели для охоты на раненых черепах и престарелых улиток. В воздухе возник неприятный звук, я на бегу поднял голову. С неба опускается вертолет, сильные струи воздуха свалили моего минотавра, но двое крепких парней соскользнули вниз, подхватили и быстро засунули в кабину, после чего залезли сами.
Вертолет начал подниматься, я заорал в ярости, разогнался, прыгнул, пробежал по крышам автомобилей, подпрыгнул и успел ухватиться за лыжу. Один из парней тут же выхватил пистолет и начал палить. Пули с неприятнейшим звоном рикошетили о металл, я инстинктивно зажмуривался, чтобы не попало в глаз. Когда патроны кончились, он высунулся и попытался лупить подошвой ботинка по моим пальцам, а поднялись мы уже чуть ли не в стратосферу, меня уже обдувает сильным матерком, правда, из кабины, я с тоской подумал, что эти дурни ничему не учатся… правда, это другие дурни, изловчился, ухватил за лодыжку, дернул.
– Вот тебе и мыло душистое, и веревка пушистая, – крикнул вдогонку.
Подтянулся и, уже стоя на лыже, попытался заглянуть в открытую кабину, однако второй выпалил из пистолета едва не в упор, я едва успел отшатнуться, дурень тут же высунулся, надеясь добить, я пригнулся, ухватил за руку с пистолетом.
– Помни, – сказал я, – сегодня – первый день из тех, что у тебя остались!
– Тамбовский волк тебе провайдер, – прохрипел он.
Некоторое время мы боролись, затем я дернул на себя, сам едва не отклеился от обшивки, забыл о сильном встречном ветре, а незнание об опасности, как известно, ведет к массовому героизму. Его пальцы начали разжиматься, в глазах появилось безумное выражение, я крикнул сочувствующе:
– Тяжелый физический труд на свежем воздухе скотинит и зверит человека!
Он прохрипел:
– Когда русалка ноги раздвинет…
Падая, он пытался извернуться и ухватить меня за ноги, но я уже сделал быстрый шаг в направлении кабины и запрыгнул в нее головой вперед, пригибаясь, ибо над головой прозвучала автоматная очередь.
Мой минотавр держит одну руку на плече пилота, похлопывает, успокаивая, другой палил из узи до тех пор, пока я не навалился всем телом, подхватил одной рукой за ствол и поднял кверху. Пули продолжали дырявить крышу, а я ухватил за горло, прохрипел измученно:
– Теперь коллектив так сократился, что ты и начальник, ты же и дурак!.. А вообще-то жизнь – смертельно увлекательная штука, верно?..
