Он ответил так же хрипло, мои пальцы сжимают ему горло:
– Одного умного бывает мало, одного дурака всегда много…
– Ничего, – утешил я. – Плохой танцор – хороший папа… Предсказамус настрадал вам будущее, что, если не способны постоять за себя, – придется полетать за других!
Он попытался сбросить мою руку, но лишь чуть ослабил мою хватку, ответил хрипло:
– Это ты дурак, а не они…
Он выпустил наконец бесполезный автомат, мы сцепились в тесной кабине, а вертолет двигается какими-то странными рывками, я не стал обращать внимания на причуды пилота, смазал противника кулаком в рожу.
– Они? Коллектив у вас хороший, люди – говно! Не отрезвляет мысль, что Моцарт в твоем возрасте уже год как умер?.. Сейчас проверим на тебе, правда ли, что даже самый хороший человек на девяносто процентов состоит из воды…
Он задергался, глаза вылезали из орбит, я ухватил его за горло и предупредил:
– Шея выполнила недопустимую операцию и будет свернута…
Он простонал:
– Дур-рак… Мы сейчас разобьемся…
Я оглянулся, понял запоздало, что совершил оплошность. Бык может вцепиться мне в горло, но не делает: пилот завалился лицом на пульт, спина прочерчена кровавым пунктиром.
– Сволочь косорукая! – выругался я. – Стрелять не умеешь!
– Не надо было толкать под руку, – огрызнулся он. – Тогда бы я не промахнулся.
Мы оба бросились к пилоту, минотавр быстро стащил труп с кресла, я ухватился за рычаги, мы уже в пике и стремительно прем к земле, хорошо видны быстро вырастающие дома, здания, библиотеки, испуг в глазах ничем не повинных людей, слезинки в глазах ребенков, доверчиво бегающие по асфальту муравьи и ползающие гусеницы, из которых потом окуклятся и вылезут такие чудесные бабочки…
В кабине стало чуточку просторнее, я увидел рядом с падающим вертолетом убитого пилота. Он не отстает и не обгоняет, значит, мы с ускорением десять метров в секунду, ну на фиг мне эти школьные знания, лучше бы вместо физики управление вертолетом учил, мудило! А то с этими новыми модами, или, по-древнему, модификациями, не успеваешь освоить все модели, сто раз тебя за это время убьют, подстрелят, сам разобьешься, мимо авианосца сядешь…
– Ищи инструкцию, идиот! – заорал я.
– Есть, – ответил он торопливо, – а, черт…
– Что, пальчик прищемил?
– Последняя страница, где о посадке, выдрана…
– Сволочь, – сказал я о пилоте, – ему даже невеста, выходит, не пишет!
Я остервенело дергал рычаги, ведь известно же, что любой мужчина, а теперь еще и женщина, даже если она негр, может посадить любой вертолет, самолет и летающее блюдце, как и поднять в воздух, это знание заставляло меня дергать, толкать, нажимать кнопки на пульте. Внезапно прижало к полу, мертвое тело стремительно ушло вниз, на лобовое стекло обрушилось белое, я решил было, что влетели в туман, не сразу сообразил, что вывернулись у самой земли, сорвав натянутую веревку с бельем для просушки, а мокрая простыня залепила ветровое стекло.
– Вот свинство, – вырвалось у меня. – Мало того, что не помню, что я тут и как дернул, да еще это… лезь, сними!
Минотавр ахнул:
– Совсем одурел?
– Мы же разобьемся!
– А так я разобьюсь один, – ответил он стойко.
– Скотина!
– Трус поганый…
Нас опрокинуло на спину, долго карабкались вертикально вверх, я выжал рукоять от себя, перевернуло и понесло вверх ногами. Минотавр вскрикнул:
– Хватит, выворачивай!
– Что, – спросил я злорадно, – уже на голову вылилось?
– Что?
– Что напустил в штаны…
Он попытался ударить, я дал локтем в зубы, его отбросило к проему, едва не вывалился, но успел ухватиться за края, глаза выпучились от ужаса, огромные лопасти жужжат там внизу, иссекут на капусту… нет, на оливье.
Я постепенно потянул рычаг на себя, все верно, вертолет послушно завершил мертвую петлю и понесся горизонтально, как шар на бильярдном столе. Простыня исчезла, явно высохла и отвалилась, я жадно высматривал место, куда приземлиться, сказал довольно:
– День пропал не зря, крупную рыбу заловил за жабры!
