– Узнаешь, когда переверну эту избушку. Подвал тоже будет на крыше?
– Ох-ох, – сказала она насмешливо, – какая суровая мужская речь… Откуда такой отважный?
– Издалека.
– Да ну? Хотя мы тут навидались героев… Ладно, иди вон прямо по тропе, а дальше вон к той горе, что похожа на седло. Сулемайт там камешки собирает…
Ютланд удивился:
– Я думал, ему приносят. Я вот принес.
– Мало приносят, – отрубила она. – Все были бы такие… приносящие.
– Спасибо, бабуля, – сказал он проникновенно. – Ласковая ты, как я погляжу.
– С вами совсем озвереешь…
Конь бодро донес по вытоптанной тропке к ближайшим горам, там заметны следы кирки, это в молодых горах только гранит, а в старых почему-то полно и драгоценных и полудрагоценных, а также всяких необходимых для приготовления снадобий.
Ютланд привстал на стременах, везде камни, колючий кустарник, вырубленные глыбы с блестящими сколами, полное безлюдье, словно зверей Сулемайт уже распугал, а сам либо сегодня не пришел, либо уже насобирал достаточно.
Он уже раз огляделся по сторонам, хорт пробежал вперед, исчез, выбежал с другой стороны и посмотрел с недоумением.
– Ладно, – сказал Ютланд, – ну нет его, подумаешь… Не застали…
Он соскочил на землю, прошелся с дубинкой в руке вдоль глыб, присмотрелся. Странное ощущение, будто чувствует, где сплошной камень, где с вкраплениями, даже с какими вкраплениями…
Он ударил в камень без размаха, однако тот треснул и с готовностью развалился на две половинки, как спелый плод. Ютланд поковырял пальцем блестящие зернышки, не совсем то, что хотелось бы, однако он не зря чувствовал, будто в камне есть что-то еще…
Глава 8
Он постучал в дверь, никто не откликнулся. Постучал еще, потом оглянулся на хорта и коня, оба наблюдают за ним с вялым интересом, сказал негромко:
– Ждите. Я ненадолго.
Сени и первую комнату, что явно служит столовой, миновал тихонько, заглянул в следующую. Это настоящая жилая, судя по количеству столов, лавок, полок на стенах.
Сам Сулемайт, светловолосый, с непокрытой головой, но в толстой кожаной рубахе, поверх которой еще и толстый фартук из двойного слоя кожи, наклонился над тиглем посередине большого стола. Руки защищены рукавицами по самые локти, осторожно вырубывает нечто из зеленого камня крохотным зубилом, постукивая по нему таким же крохотным молоточком, а в ответ там злобно шипит и потрескивает, словно сухие ветки в пламени.
Ютланд терпеливо ждал, не решаясь прерывать работу, наконец Сулемайт разогнулся, на лице удовлетворение от сделанного, заметил замершего мальчишку, поощрительно улыбнулся.
– Ты ко мне?
Ютланд кивнул, молча раскрыл сумку и высыпал на свободную часть стола камешки. Сулемайт с интересом рассматривал, раздвигал пальцем, некоторые брал в руку и смотрел на свет.
– Авантюрин, – проговорил он задумчиво, – горный хрусталь… лунный камень, малахит. Ого, метеоритное железо, нефрит, огненный янтарь… А это что, черный кахолонг?.. Прекрасно… опал, сердолик… яшма… Ну, яшму мог бы и не брать… ага, стальное зубило…
Ютланд развел руками.
– Я плохо разбираюсь в камнях. Захватил все, что попалось.
Сулемайт поинтересовался:
– А как они попали к тебе?
– Что-то было в сумках дивов, – пояснил Ютланд, – которых я убил, что-то собрал по дороге…
– Ты убивал дивов?
– Я не охотился на них, – пояснил Ютланд. – Но если кто-то из них охотился на меня…
– Гм… – проговорил Сулемайт с сомнением, – а как ты мог подобрать камни по дороге? Их находят только в очень опасных землях. За ними отправляются вооруженные отряды…
– Тогда мне просто везло, – пояснил Ютланд. – Я ехал быстро, дивы меня могли просто не заметить. Или не обращали внимания. А еще я прошел по твоим следам.
– И что?
– Кое-что, – объяснил Ютланд, – ты пропустил.
Сулемайт рассматривал камни в нерешительности.
– Это настоящее богатство. Что ты за них хочешь?
– Ничего, – ответил Ютланд просто. – Камни твои, даже если ничем не поможешь. Зачем они мне?.. Я разыскиваю всадника в черном плаще, что скачет по ночам на огромном черном коне… Глаза коня горят, как раскаленные угли, из ноздрей дым…
Сулемайт чуть вздрогнул, отодвинулся. Ютланду почудилось, что щеки ремесленника слегка покрылись бледностью.
– Ты это спросил, – проговорил он медленно, – и я увидел за твоей спиной огромную черную тень, страшную и уродливую… Она тут же исчезла, но в моих жилах остался холод. Сегодня уже не смогу работать, видишь, как руки трясутся?..
– Прости, – сказал Ютланд виновато, – я не знал. Спасибо и… прощай. Вообще-то я надеялся, что ты мне покажешь дорогу в леса Черной Бездны. Кто-то намекнул, что искать лучше там. То ли последний раз там его видели, то ли еще почему… Ладно, забудь. Я отыщу дорогу.
Сулемайт сказал вдогонку:
– Тогда один совет…
Ютланд обернулся у двери.
– Да?
– Спрашивай чаще, – сказал Сулемайт. – Спрашивай всех, а не только чародеев. Не впадай в отчаяние, если не получишь ответа… быстро. Я чувствую нечто черное и опасное за твоей спиной. У тебя трудная дорога, но ты ее одолеешь, если не сдашься. Спрашивай чаще! Ответ может прийти совсем не с той стороны и не от тех людей, от которых ждешь.
Ютланд смотрел на него в удивлении.
– Мне это уже советовали. Но ты так говоришь…
Сулемайт грустно улыбнулся.
– Проверено на своем горьком опыте!
Он отыскал придорожную харчевню, конский повод набросил на крюк коновязи, это ненадолго, хорт хотел увязаться за ним, но Ютланд велел строго стеречь коня, молодой ищщо, могут украсть. Хорт посмотрел с укором, дескать, я тоже молодой, меня тоже могут, но меня тебе не жалко, да?
В харчевне тесно и бедно, аромат похлебки из зайчатины, запахи мужского пота, с десяток мужчин за столами мерно работают ложками и поглядывают на старика в длинном плаще с капюшоном, он сидит за одним из столов и говорит нечто важным и значительным голосом.
Ютланд прислушался, старик явно из колдунов-прорицателей, но вряд ли из сильных, говорит слишком медленно и величаво, сам заслушиваясь своими многозначительными и намекающими на нечто великое словами.
Потеряв смысл с первых же слов, Ютланд начал зевать, колдун говорит не только скучно, но и чересчур туманно, как обычно делают те, кто не желает ничего сказать по сути, но кому важно создать впечатление важности и величественности сказанного.
Судя по лицам, остальные тоже ничего не понимали, но кто же признается в дурости, хотя нет дурости в непонимании набора слов, которые только кажутся важными и таинственными, а на самом деле один мусор.
Ютланд принял из рук хозяйки миску с похлебкой, она положила перед ним хлеб, улыбнулась по- матерински жалостливо, мальчишки должны сидеть дома с родителями, а не скитаться по свету, и ушла, а
