рукам, я его обнимал и приветствовал как равного, традиционным «джурасти! хубасти!»
— Что-то он неважно выглядит, — говорю Мамнуну.
— Второй день желудком мается.
После некоторых уточняющих вопросов я поставил диагноз заболевания — гастрит. О гастрите я знал практически все. Много хлопот он мне доставлял.
Взяв из кейса таблетки викалина,[74] которые всегда были при мне, я подал их старику.
— Переведи, чтобы по одной таблетке три раза в день принимал, — попросил я Мамнуна. — И вот еще, — подаю таблетки аскорбиновой кислоты. — Их можно и мальцу дать, но не больше трех штук в день (я же не аптечный склад).
Поблагодарив меня, старик вышел из кабинета.
Покончив с «медицинскими» делами, перешли к рабочим вопросам…
На следующий день старик встретил меня радостной улыбкой:
— Салам алейкум, агойе табиб![75]
Он что-то быстро — быстро мне говорил, весело хлопая себя по животу. И без медицинского образования было понятно — викалин ему помог. Вот что значит организм не избалован лекарствами. Не то, что у нас. Годами горстями лекарства жуем и докторам жалуемся: «не помогает». В пустыню всех! На хлеб и воду! Враз все пройдет.
Подошли двое афганцев. Одному на вид лет двадцать пять, другому чуть меньше. Поздоровались. Выяснилось, что это старшие сыновья Бади. Понятно, нужна медицинская помощь. Я же теперь табиб!
Старшему, Надиру, определил радикулит. Посоветовал лететь в Кабул. Дал три таблетки аскорбинки.
— У тебя что? — спрашиваю младшего Алима. И тут я увидел, что его руки покрыты сыпью.
— Это еще не все. — Алим оголил ноги. Они, как и руки, — сплошь в мелких прыщах. — И вот еще, — он поднял рубашку…
— У тебя на теле есть место, где нет сыпи? — спросил я.
Алим отрицательно покачал головой.
«Сколько же мне понадобится хозяйственного мыла и хлорки, чтобы отмыться? Если это поможет», — подумал я.
Что делать? Назвался табибом — лечи! Только вот как? Без госпиталя здесь не обойтись. Представляю «радостные лица» врачей.
— Поедешь с нами, — говорю Алиму, — обратно сам будешь добираться. Согласен?
Тот утвердительно качает головой. А куда ему с «подводной лодки» деться?
В мошаверке ребятам рассказал про Алима.
— А как ты с ним здоровался, Саша? — спросил меня Махир.
— Покажи правую руку, — прошу его.
Махир, ничего не подозревая, протягивает мне свою руку.
— А вот так! — с этими словами сжимаю ее. — Теперь вся зараза к тебе перешла.
Вырвавшись из моего крепкого рукопожатия, с криком «дурак!» Махир убежал в туалет мыть руки.
Ребята от смеха лежали вповалку.
— Смейтесь, смейтесь! Ручки, вот они! Теперь вы все в моей власти, — шучу я.
Некоторые ребята на всякий случай сели подальше от меня. Шутки шутками, но всякое может быть.
С Махиром я, конечно, поступил не по-джентльменски, но он сам напросился. Предложенный мною мир он принял, но руки не подал и до самого отъезда в Союз ходил с «камнем за пазухой» и куском мыла в кармане. Я ему хотел предложить веревкой запастись, но это было бы уже слишком…
Врачи, толком не поняв, что с Алимом, вкололи ему антибиотики и на дорожку дали универсальное средство от всех болезней — аскорбиновую кислоту. Мне тоже сделали укол. Болючий, зараза! Думаю, для профилактики, чтобы подобных больных им больше не поставлял.
Через два дня у Алима от прыщей не осталось и следа. Удивительно, как быстро у афганцев все заживает!
Слава о моих медицинских способностях разнеслась по всему Кандагару. Работу в отделе я начинал с обхода поступивших больных, которые, укрывшись покрывалами, сидели вдоль забора, ожидая моего приезда.
Бади я сразу предупредил, чтобы никаких денег и бакшишей. Всех больных лечил исключительно аскорбиновой кислотой и анальгином. Помогало.
Все бы ничего, но Бади стал приводить афганцев с гнойными ранами, язвами и прочими нехорошими болезнями. Чтобы не подорвать свой авторитет и не обидеть старика, я пошел на хитрость: сделал его своим «заместителем» по лечению больных с подобными болезнями. Выделил ему значительную порцию аскорбиновой кислоты, анальгина, активированного угля, йода, марганцовки. Объяснил, как все это нужно применять. Своей новой «должностью» Бади очень гордился…
«Здравствуете, мои родные Нина, Андрюша, Сергуня. У меня все нормально. Погода теплая… Недавно приезжал к нам Лещинский. В программе «Время» был его репортаж о Кандагаре. Если смотрели, всерьез не воспринимайте. Обстановка у нас спокойная, просто наши «сказочники»[76] любят людей пугать… Отпустил бороду. Совсем седая стала, надо будет сбрить…
Глава 6
«Дерни, деточка, за колечко…»
Еле-еле поднялся с постели. Вышел во двор. Мимо пролетела бабочка. Взмахи ее крыльев набатом отозвались в голове… Нервным выдался вчера денек. Утром наши машины обстреляли из камышей. Пули просвистели над крышами. Одна рикошетом от асфальта пробила тормозной шланг Володиной машины — «Мустанга», так мы ее называли. Ему до Кандагара пришлось «ногой» тормозить.
В горотделе траур. В засаде погибли двое сотрудников горотдела. Жаль, толковые были ребята. Через Гауза передал их семьям кое-что из продуктов: тушенку, сгущенку, сухое молоко и прочее. Хоть чем- то помочь.
Когда возвращались из Кандагара, на наших глазах афганец на тракторе «Беларусь» съехал на обочину и подорвался на мине. Сам, на удивление, отделался мелкими царапинами, но трактор…
Вечером предложил Алику расслабиться, поиграть в нарды. Поиграли… Подошел Тахир. Потом Женька-борода, Володя-шифровальщик. Через некоторое время вся честная компания плавно перекочевала к обеденному столу.
Посидели… Может, сегодня в Кандагар не ездить?
Нет, надо ехать. Мы люди служивые. Подписку давали: честно и не щадя живота своего. (За эту подписку дать бы «им» сейчас «под писку»…)
Надо ехать. Долг зовет. Долг? Куда это он нас зовет? Хотя с нами все ясно, а вот когда и кому успели задолжать восемнадцатилетние парнишки?..
Что-то я с утра раздухарился? Хватит извилины напрягать. Пора в дорогу собираться.
«Мой друг уехал в Магадан, снимите шляпу…» — бормоча себе под нос, пошел на кухню.
Из своих «одиночек» поочередно выползают Тахир с Аликом. Женек, похоже, с вечера в госпитале торчит.
— Да, «братья мусульмане», с такими лицами вам только в Китае агентами-нелегалами работать, —
