господина. Ай да Енси! Нет, как все-таки здорово, что Грейп надолго уложил его в постель. Надо будет попросить Имира, чтоб Забрал душу капитана Грейпа к себе в чертоги. Впрочем, он все равно там окажется, потому что Грейп погиб в сражении с врагами. Теперь он будет, как там говорили эти братья?.. «Пить хмельное пиво, черпая его из котла боевым шлемом». Ай да загробная жизнь у этих ваниров! А пиво небось заедают мясом, поджаренным с чесноком… Ф-фу! Однако пора все-таки заканчивать прихорашиваться. Немного поразмыслив, Соня выбрала одеяние, которое носят знатные вендийки (а также любовницы знатных вендийцев). Не последней причиной для такого выбора было то, что у вендийских женщин в обычае носить шаровары. Последнее время Соня отвыкла от юбок. Шаровары были из зеленого, полупрозрачного шелка. Безрукавка, тоже шелковая и сплошь покрытая вышивкой, была так коротка, что не достигала золоченого пояска шаровар, и живот оставался обнаженным. Не хватил бы Енси удар от такого зрелища! Этот наряд Соня дополнила широким белым муаровым покрывалом, накинув его на плечи. В такое можно плотно закутаться, чтобы потом распахнуть его, как бы случайно. И тут же запахнуть снова. Все та же Дюби поучала: «Ни в коем случае не выставляй свои прелести напоказ, точно торговка — овощи на рынке. Действуй умнее: одежда должна прятать твое тело… но не совсем. В настоящей женщине всегда скрывается загадка».
Так, что еще? Порывшись в ларцах, которые стояли на полу возле стен, Соня выбрала жемчужную сетку, чтобы украсить ею волосы, несколько браслетов и ожерелий, из тех, что подороже. Вдруг удастся бежать, тогда она унесет это с собой. Девушке уже довелось испытать скитания, нищету и голод. Она вовсе не горела желанием повторять это снова. А что же делать с цепью, которую Соня взяла как трофей в замке Гиллеро? (Кстати, бараханцы здорово опасаются своего капитана, раз никто из них не рискнул стащить такую ценность, пока Соня валялась без сознания). Эта цепь была слишком длинной и массивной, чтобы носить ее в качестве ожерелья с этой легкомысленной безрукавочкой. Поразмыслив, Соня опоясала ею талию и немного повертелась перед зеркалом. Холодно блеснули бериллы, в глубине розовых шпинелей зажглись кроваво-красные огоньки. Именно то, что надо! Зеленый цвет бериллов прекрасно гармонировал с зеленым шелком одежды, а все это вместе прекрасно оттеняло рыжий цвет волос. На ноги Соня надела мягкие туфельки кхитайского фасона: без каблуков и с чуть загнутыми вверх носками. Они пришлись ей как раз по ноге. Кроме того, в таких было удобно ходить и бегать, а при необходимости даже лазать по вантам. Что еще? Румяна, краска для бровей и губ? Нет, ничего этого не нужно, решила девушка. А вот духи… Взяв из ларчика с разнообразными притираниями и благовониями небольшой стеклянный флакон, Соня вылила на ладони несколько капель розового масла, провела ладонями по волосам. Завершив на этом свой туалет, она еще раз повернулась перед зеркалом так, что края покрывала взметнулись вверх, точно крылья. Вполне удовлетворенная своим внешним видом и нарядом, Соня наконец покинула гардеробную. Успех превзошел все ожидания. Увидев выражение глаз Енси, девушка поняла, что Старая Гиена сделался ее беспрекословным рабом. Во всяком случае, на ближайшее время. «Чувства мужчин похожи на солому,— говорила Дюби.— Мгновенно загораются, жарко пылают и быстро гаснут. Поэтому нам, женщинам, необходимо уметь пользоваться моментом». Так что, пока все складывалось довольно неплохо.
Но до чего же трудно пришлось Соне, когда она вышла на палубу подышать воздухом и увидела пленных ваниров! Их взгляды жгли, точно раскаленное железо.
Действительно, как и сказал кусанец Менг, ваниров осталось в живых совсем немного. Соня насчитала всего дюжину. Они были рассажены по лавкам среди остальных гребцов, как можно дальше один от другого. Это было обычной тактикой бараханцев: ведь если земляки сидят далеко друг от друга, им труднее договориться. Ваниры, как и остальные гребцы, были обнажены до пояса, разуты и прикованы цепями к толстым доскам скамей, на которых они сидели. Еще недавно они были грозными и гордыми воинами, а сейчас являли собой жалкое и печальное зрелище. Однако дух их укрощен не был, и если бы ненавидящие взгляды обладали способностью воспламенять, то бараханские надсмотрщики, поигрывавшие кожаными кнутами, сгорели бы на месте, оставив после себя лишь кучки пепла. Часть этой ненависти досталась и Соне. Похоже, ваниры посчитали ее предательницей. Может, со стороны оно именно так и выглядело, однако что же ей оставалось делать? Не садиться же за весло вместе с остальными рабами. Чувствуя свою правоту, Соня гордо подняла подбородок и принялась прогуливаться взад-вперед по палубе. Исподволь она определяла, кто же именно остался в живых. Соня разглядела среди гребцов братьев Неффа и Ореффа и порадовалась тому, что они остались живы. Но, увидев за одним из весел Гронни, которого она как-то опозорила перед всей командой, девушка испытала куда меньшую радость. Гронни не только злобно поглядел на Соню, но и смачно плюнул в ее сторону. Однако уже в следующее мгновение по его обнаженной спине звонко щелкнул бич, оставив красный рубец.
Соня вскинула глаза. Бич держал в руках тот самый молодой пират, который утром вел бараханцев в бой: темноволосый, с небольшой аккуратной бородкой и твердым холодным взглядом. Сейчас вместо кирасы на нем был надет темно-серый, очень богатый камзол, расшитый серебром.
— Ты, тварь, даже глаза поднимать не вправе на тех, кто ходит по этой палубе, а не то что плевать в их сторону,— ленивым, поучающим голосом сказал бараханец. Гронни лишь сдавленно зарычал и опустил голову.
— Будь с ними построже,— сказал капитанский помощник, отдавая кнут здоровенному бритоголовому детине, одетому в кожаные штаны и безрукавку. Как видно, этот надсмотрщик проявил недостаточную бдительность.— Если будешь лениться,— продолжал помощник,— твой кнут прогуляется по твоей же спине, понятно? — Понятно, господин Раф,— прогудел в ответ надсмотрщик.,— больше не повторится.
Раф обернулся к Соне и выразил надежду, что в будущем подобных выпадов со стороны рабов не повторится. Речь, манеры и поведение капитанского помощника были изысканны, точно у заправского вельможи. Мило улыбнувшись, Соня сказала ему об этом.
— О, я беспутный сын знатных родителей,— ответил Раф.— Знатных, но бедных. Мое семейство ютится в полуразрушенном родовом замке, стоящем к северу от Кордавы. Они ведут гордую, но нищую жизнь, мне такая не подходит. Кроме того, я — младший сын в семье и не могу рассчитывать на наследство… Однако хватит рассуждать о моей скромной персоне. Не хочет ли наша прелестная гостья осмотреть корабль?
И завязался разговор — внешне пустой и незначительный, но полный намеков, многозначительных интонаций, взглядов… Меньше всего Соня ожидала встретить на пиратском корабле человека, для которого явно предпочтительнее парадные дворцовые залы где-нибудь в Кордаве или Мессантии… Впрочем, накануне Соня видела Рафа в деле. Это был грозный и умелый боец. А ведь я тоже ему нравлюсь, подумала девушка с некоторой гордостью. Но уже в следующее мгновение она сама себя одернула: нечего кокетничать с бараханцами. Лучше думай о том, как суметь убежать с корабля. И вообще, все эти влюбленные взгляды и вздохи ничего не значат. Все моряки проявляют слабость по отношению к женскому полу: ведь в плаваниях они не видят женщин по несколько месяцев кряду. Так что, будь я даже хромой, кривой и горбатой, все равно от поклонников не было бы отбоя…
Со знанием дела помощник капитана показал девушке мачту и парусное вооружение галеры, хитроумное рулевое устройство: «Гром» имел два рулевых весла, расположенных справа и слева по обеим сторонам кормы. Эти весла были соединены горизонтальным брусом и двигались одновременно. Затем Раф провел Соню на боевую башенку и показал баллисты. Чувствовалось, что Раф и сам увлечен этим грозным оружием. Глаза его загорелись, а в лице появилось что-то мальчишеское. Скинув камзол и оставшись в полотняной рубахе, он взвел одну из баллист, уложил в углубление метательной лапы снаряд и разрешил Соне выбить чеку. Баллиста с грохотом швырнула вдаль глиняное ядро. В воздухе осталась тонкая дымная полоска-дуга, а затем в море вспыхнуло пятно чадящего малинового пламени. Соня почувствовала веселый азарт. Баллисты произвели на нее сильное впечатление еще во время ночного боя. Однако, чтобы взвести это оружие, силенок девушки оказалось маловато. За дело снова взялся Раф: с помощью деревянного рычага взвел боевую ось, закрепил ее и установил чеку. Затем уложил снаряд… И Соня послала в даль моря глиняное ядро, через мгновение превратившееся в клубок грозного огня.
— Хей! — азартно выкрикнула девушка.— Смотри-ка, чуть чайку не сбили! Еле успела увернуться.
Раф весело рассмеялся в ответ. Но это веселое времяпровождение вскоре прервали. На башенку поднялся слуга капитана и сообщил, что Енси недоволен — боеприпасы расходуются впустую. Слуга строго глядел на Рафа, по выражению его лица было ясно: недовольство капитана вызвано не только этим. Ага, приревновал, козлик старый, лукаво подумала Соня. Что же, надо будет его умаслить. Ревность — это само по себе неплохо, только не перешла бы она в злобу. Улыбнувшись Рафу, девушка поспешила в капитанскую
