поросшие травой и чахлым кустарником. Насколько хватало обзора, по правую и по левую руку от близнецов неровный край пропасти проходил сквозь темный лес, точно рваная рана на теле мира.
– Трещина-Посреди-Земли, – промолвила девочка.
Если верить карте, над страшной пучиной был единственный путь – и чем дольше дети смотрели, тем меньше он их привлекал.
– Мост осыпается, – глухо заметил Бомен. – Ему нас не выдержать.
За сотню лютых зим штукатурка облупилась, и ветры давно развеяли ее. Обнаженный камень опор с первого взгляда вызывал к себе недоверие. Впрочем, парапеты казались более Прочными. По крайней мере, эти ровные, узкие козырьки сохранились в целости.
Кестрель потрогала их поверхность: на ощупь – вроде надежно. Она измерила глазами длину прямой как стрела дорожки. О ширине говорить не приходилось: каких-то жалких два фута.
– У нас получится, – уверенно сказала девочка.
Брат промолчал: его тошнило уже при мысли о безумной высоте.
– Вы, главное, вниз не смотрите, – посоветовала сестра, прекрасно зная, о чем он думает. – Как будто шагаем по тропинке.
– Если ты пойдешь, – ответил товарищ, – то и я пойду.
Бомен еще говорил это, когда из леса послышались шаркающие шаги. Душу сковал ледяной страх. Мальчик медленно повернулся, уже зная,
– Далеко же вы ушли, – произнес их предводитель. – Но вот мы и снова встретились.
Мампо захныкал от испуга. Кестрель окинула взором долгие ряды карликов, обернулась на узкий парапет…
– Ладно, пошли!
Она легко запрыгнула на мост и зашагала над бездной. Однокашник двинулся следом, причитая:
– Не давай им меня трогать, Кесс!
Бомен помедлил, но выбора все равно не оставалось, и мальчик с глубоким вздохом ступил на коварные камни.
Первое время, пока внизу, под мостом, тянулся неровный склон, было не так страшно. Потом земля резко оборвалась, и троица зашагала над бездонной пропастью. Вечер быстро догорал, однако не столь быстро, как хотелось бы. Стоило Бомену забыть о собственной клятве и опустить глаза, перед ним серебряной нитью заблестела невообразимо далекая река. Мальчик зашатался от внезапного головокружения.
Кестрель на секунду остановилась, чтобы посмотреть назад. Дети-старички по одному карабкались на парапет: видно, решили продолжать погоню.
– Ничего не бойтесь, – сказала девочка. – Помните, они дряхлые, им тяжело передвигаться. Мы окажемся на том берегу задолго до них.
И она продолжала идти, ободряя товарищей, как только могла. Брат на миг обернулся: и правда, в сравнении с юными беглецами преследователи еле-еле ползли по мосту.
А Кестрель ровно ступала вперед – шаг за шагом, шаг за шагом, под ноги не смотреть, ни о чем не думать, полпути уже пройдено, еще немножко… И вдруг застыла, не веря своим глазам. Сердце подпрыгнуло к горлу. На том конце парапета, между колоннами, стояли десятки сморщенных карликов. Кое-кто из них уже забирался на мост.
Мальчик увидел преследователей – и все понял. Некуда бежать. Старички надвигаются с обеих сторон. Когда они достигнут середины… Драться бесполезно: любое прикосновение отнимет силы. Внизу, на дне немыслимой пропасти, сгущался мрак. Каково это – бесконечно падать, а потом –
Брат ощутил знакомую волну ярости, захлестнувшую сестру, и почему-то успокоился. Надо найти выход, надо… Дрожащие ноги шаркали все ближе. Тут и до Мампо дошло,
– Кесс! Бо! Они придут за нами! Не разрешайте им трогать меня! Что делать? Я не хочу быть старым!
– Не дергайся, Мампо! Стой спокойно.
– Помни, – повторила девочка, – они слабые и дряхлые и нападать могут лишь поодиночке. Главное – их не подпускать.
– И не касаться, – забывшись, вслух ответил брат.
– Только пусть не подходят!
Перепуганный однокашник заметался от страха, попробовал ухватиться за девочку и едва не опрокинул всех.
Ах, да. На шее Кестрель по-прежнему болтался чулок, в котором лежал последний грязевой орех.
– Держи, Мампо.
Девочка протянула чулок товарищу. Увесистый конец закачался в воздухе. Кесс проследила за тем, как он описывает дуги…
– Бо! У тебя остались орешки?
– Две штуки.
Мальчик распределил их по разным чулкам для равновесия.
– Вот как мы прогоним карликов!
Кестрель покрутила чулком над головой.
– Этим их не испугаешь.
– И не нужно. Зашатаются – сами попадают вниз.
– Ага, или мы попадаем…
– Слушай, мы молодые и гибкие. А они старые, окостеневшие.
Отнюдь не убежденный ее словами, Бомен попробовал раскрутить чулок – и чуть не свалился в бездну. Он тут же выпрямился, чувствуя, как звенит в ушах и льются за шиворот ручьи пота.
– Не выйдет. Я не смогу.
– Тебе придется.
– Есть хочу, – пожаловался Мампо.
Все эти разговоры об орешках заставили его позабыть страх.
– Заткнись.
– Ладно, Кесс.
Тем временем враги подбирались и спереди и сзади. Первый должен был подойти со стороны Бо.
– Давай сбей его, – подбодрила сестра. – Ты не упадешь.
Мальчик опустил глаза: под ногами зияла черная пустота.
Эх, если бы не ужасный обрыв, мелькнуло у Бомена в голове. И вдруг его осенило. Внизу не видно ни зги. Там может быть все, что угодно. Нет никакой Трещины-Посреди-Земли. Надо вообразить не пропасть, а близкую лужайку с шелковистой травой. Да, лужайку. Там пахучий клевер и маки, и даже куст едкой крапивы – для правдоподобия. К изумлению Бомена, страх высоты действительно прошел. Остался только враг, и он подходил все ближе.
Мальчик осторожно раскрутил над головой оружие. Затем завращал быстрее. И еще, и еще.
