Представил, где будет находиться голова противника. Нанес пробный удар.
Мягкая травка, нежная травка, повторял он сам себе. Пуховая, как перина.
– Осторожно, малыш, – проскрипел карлик. – Давай обопрись на меня.
Довольно хихикая, он протянул высохшую ручку, хотя еще не мог достать беглеца.
Кестрель напряженно смотрела в другую сторону, раскачивая самодельную пращу.
Брат не успел ответить. Даже молча, даже в голове. Враг подобрался совсем близко. Бомен раскрутил тяжелый орех, и тот просвистел в паре ярдов от карлика:
– Зачем же сопротивляться? – развел руками ребенок-старичок. – Ведь так повелела Морах. И вы это знаете.
Мальчик не ответил. Согнув колени, он слегка покачался на узком парапете, быстрее завертел чулком и прикинул на глаз расстояние до противника.
– Не бойся старости, – прошипел тот. – Это же лишь на время. Потом, по воле всесильной Морах, ты снова станешь юным и красивым.
Шарк, шарк, шарк… Уже рядом. Но для надежности можно еще подождать…
– Ну, давай же, – скрипел гадкий карлик. – Я всего лишь поглажу тебя.
Замахнувшись изо всех сил, Бомен выбросил руку вперед, метя в седую голову.
У-у-ух!
Праща просвистела, не причинив никакого вреда: старичок успел пригнуться. Мальчик зашатался и едва не упал.
– Ох ты, батюшки, – насмешливо протянул противник. – Будь осторожен, малыш. Ты же не хочешь…
Гнев распалил Бомена. Еще один замах. Шлеп! Орех угодил карлику в щеку, возле уха.
– Ай! Ай-яй-яй!
Седовласый ребенок ухватился за лицо, покачнулся на стене и потерял равновесие. Он выбросил руки вперед: уцепиться было не за что. Тогда замолотил воздух, отчаянно надеясь удержаться. И все же упал.
– Ааааах…
Тонкий, пронзительный голос верещал и верещал, стремительно удаляясь во мрак и в то же время не умолкая. Наконец все стихло.
– Молодчина-чина, Бо! – воскликнула сестра.
Кесс ринулась, размахивая чулком, на своего врага и попросту смела его с парапета в кромешную бездну.
Это лишь подстегнуло детей-старичков. С мстительными воплями устремились они на близнецов, но, к счастью, как и предвидела Кесс, нападали по одному. Старики двигались медленнее и постоянно хрустели окостеневшими суставами. Юные беглецы без труда скидывали врагов с моста в темное, словно чернила, ущелье.
Девочка ликовала, орудуя пращой:
– А ну, подходи, дряхлый, сморщенный старикашка! Тоже хочешь полетать?
– Врежь ему, Кесс! – радостно визжал однокашник. – Покажи им всем!
Кестрель бросалась вперед, наносила удар, и еще один враг падал, вопя от ужаса.
А Мампо кричал вдогонку:
– Сейчас тебя размажет! Бум-бац-хрясть, и в лепешку! Получайте, тупые вонючки, раз вы нам не друзья!
Вот уже семеро седовласых ухнули в пропасть. Прочие сгрудились, пошушукали между собой. Затем развернулись и поплелись прочь, каждая половина войска в свою сторону. Враг отступил.
Близнецы победно вскинули руки. Особенно торжествовал Бомен, которого переполняла непривычная гордость:
– Мы справились! Мы их прогнали!
– Больше нас никто не тронет! – подхватил товарищ. Однако дети-старички не собирались уходить далеко. Достигнув концов парапета, они там и остались стоять.
Мампо, конечно, верил, что победа избавит их от опасности, но брат и сестра с самого начала слабо надеялись на это. На земле карлики окружат их, как делали раньше. Тогда никакие орехи уже не помогут.
Итак, троица вновь оказалась в ловушке.
– Прогони их, Кесс! – воскликнул глупый однокашник. – Наваляй им по шее!
– Не могу, Мампо. Их слишком много.
– Много?
Мальчик удивленно уставился сквозь тьму на противоположный берег. Потом на тот, который покинул.
– Останемся здесь, – решила девочка. – По крайней мере до утра.
– Что? На всю ночь?
– Да. Мампо. На всю ночь.
– Как это? Здесь же спать неудобно!
– Мы не будем спать, Мампо.
– Как это? – повторил бедняга, не столько расстроенный, сколько сбитый с толку.
Сон был нужен ему не меньше, чем еда. Разве можно выбирать, хочешь ты отдохнуть или нет? Глаза слипаются сами, усталость накатывает на тебя, сбивает с ног, вот и все.
Близнецы понимали это не хуже товарища.
– Хорошо, – пожалел его Бомен. – Мы пристроимся по бокам, и если ты не выдержишь, можешь поспать.
Дети уселись рядком и положили приятелю руки на плечи, точно хотели загадать желание. Очутившись в объятиях товарищей, Мампо сомлел от счастья.
– Здорово, что мы друзья, – пробормотал он.
И то ли его наивность была тому причиной, то ли безграничное доверие, но он тут же и в самом деле уснул, сидя на двухфутовой каменной стене, тихо раскачиваясь над черным ущельем.
Близнецы не смыкали глаз.
– Может, мы все же отпугнем их? – с надеждой промолвил Бо.
– Не представляю как.
– Знаешь, что сказал мне первый старик? Старости, мол, не надо бояться, Морах опять вас омолодит.
– Еще не хватало! Я лучше умру!
– Но завтра мы пойдем вместе, правда?
– Всегда вместе.
Дети помолчали.
– Как там наши мама, папа и Пинпин? – вздохнул мальчик. – Если мы не вернемся, они будут ждать. И не узнают, что нас уже нет.
Почему-то горькая дума о родных, продолжающих долго-долго надеяться на чудо после их гибели, опечалила близнецов даже сильнее мысли о смерти. И раз уж брат и сестра сидели в обнимку, мальчик решил обратить свои страхи в желание.
– Хочу, чтобы мама и папа знали, что с нами.
– Хочу, чтобы мы спаслись от карликов, – отозвалась Кестрель, – нашли бы голос Поющей башни и вернулись домой невредимыми.
Снова наступила тишина. Один лишь Мампо сопел во сне, да ветер свистел и вздыхал глубоко в ущелье. Но что это там, вдали?.. Кажется, гром?
– Ты слышал, Бо?
Алая вспышка озарила небеса и угасла.
