расследований, ясно тебе?
– Ну конечно, Жорочка, – мягко улыбнувшись, я продолжила:
– Просто пойми, у меня в квартире убили человека. Мне же любопытно, за что и кто это сделал, правильно?
Господи, какое счастье, что Жора в моем обществе несколько глупеет! Может, и правда любит все еще? Он решил удовлетворить мое любопытство.
– Этого убитого зовут Константин Яковлевич Хорьков. Жил, кстати, неподалеку от тебя, – и Жора даже адрес мне сказал. – С родителями. Подрабатывал в клубе в Солнечном, где выступает певец «Жирный прах». Дурацкое название, да?
Я сумела сдержать удивление и не стала распространяться на тему, что сам певец еще более дурацкий, нежели это название. Интересно, кем же он там подрабатывал? И связано ли убийство Костика с этим идиотским жирным прахом? Эти два вопроса более чем интересовали меня.
– И это все? – удивилась я. Неужели так мало сведений получил Жора? Он, милиционер? С его-то связями?
– Полина! Мы только-только начали расследование. Что тебе еще нужно? Между прочим, на сегодня и этого немало – ты помнишь, что убийство совершено только что?
Да, этот факт я и впрямь упустила из виду.
Потом Жорочка внес рационализаторское предложение:
– Поль, может, я отвезу Ольгу домой и вернусь к тебе?
Ну нет, так дело не пойдет. Не хочу я с ним общаться.
– Жорочка, неужели ты думаешь, что я могу оставить Ольгу одну в таком состоянии? Я же не бессердечная натура, правда? – и я технично выпроводила Овсянникова за дверь. Он разочарованно вздохнул, но подчинился. Вот так-то лучше. А по поводу расследования – неужели Жора и впрямь думает, что я могу остаться в стороне, особенно после того, что случилось с Ольгой? Да как он может быть столь наивным? Впрочем, мне же лучше, что Жорик глупеет в моем присутствии. Это же великолепно, и можно пользоваться таким преимуществом. У него свои преимущества – служба, у меня свои – бывший муж в милиции. И я не могу не воспользоваться такой удачей, это уж точно.
Ольга добила бутылку мартини и теперь разгорелась воинственными чувствами:
– Полечка, нам нужно найти детей, ты же мне поможешь, правда? – сестренка подошла ко мне и обняла, дохнув винными парами. Прижавшись щекой к моему плечу, она сопела и ждала моего ответа.
– Ну конечно, Оля, мы постараемся найти ребятишек, – заверила я ее. Еще не хватало, чтобы всякие твари похищали моих племянников и вгоняли в депрессию мою единственную сестру! Хоть я и воспитываю Ольгу, а порой даже ору на нее, она – самый близкий мне человек. Мы же близнецы! И она прекрасно знает, что я ее очень люблю. Порой во мне пробуждаются материнские чувства – Оленька такой неприспособленный к современной жизни человек, даром что психолог и кандидат наук в этой области. Тем более, как я могу отказать ей, когда она, в очередной раз посеяв где-то в моей квартире очки, взирает на меня близорукими беспомощными глазищами.
Ольга, успокоенная моим обещанием, задремала, а я задумалась. Что же произошло, что заставило кого-то похитить детей? Ольга – человек совершенно безвредный, у нее нет врагов. Она готова всем помочь, не требуя даже «спасибо» в ответ. Никак не приучится брать деньги за свои услуги. Она вообще порой не понимает, зачем нужен презренный металл, когда он у нее имеется, конечно. Если же деньги кончаются – у Ольги всегда есть к кому обратиться. Она либо идет ко мне, либо к Кириллу, своему бывшему мужу.
Кирилл! Он же не знает, что детей похитили. А он – человек достаточно влиятельный. У Кирилла собственный бизнес, который процветает после развода с Ольгой. И он любит своих детей, хотя и наведывается относительно редко. Что делать, такая работа.
Мне даже кажется, что Кирилл до сих пор любит мою сестру. Но, решив сойтись с бывшей супругой и пожив в ее квартире пару недель, Кирилл не выдерживал и снова уходил. Ему надоедало есть на завтрак яичницу или не завтракать вообще.
Я распихала Ольгу. Она сонно моргала, непонимающе глядя на меня:
– Полечка, что случилось? Уже утро, да?
– До утра еще далеко, – взглянув на часы, показывающие половину двенадцатого, ответила я. – Ты Кириллу звонила? Он знает?
– Ой, правда. Он же может помочь, да? – и Оленька стремглав бросилась к телефону, по пути заливаясь рыданиями. Когда она набрала номер, я решительно отобрала у нее трубку.
– М-м-м? – раздалось в трубке невнятное бормотание.
– Кирилл? – уточнила я.
– Ну кто же еще, – пробурчал сонным голосом мой родственничек, пусть и бывший. – А кто, собственно, говорит?
– Это Полина, Ольгина сестра, – кратко отрекомендовалась я.
– Какая еще Полина, какая Ольга? – сонно бурчал Кирилл. – Какого черта? Еще бы в два часа ночи позвонили.
– Снегиревы, – уточнила я. – Могу перезвонить, – заметила с непередаваемым ехидством. – Ольга – твоя бывшая жена, а я ее сестра.
– Поля? – голос сразу стал энергичным. Кирилл знает, что я не буду звонить среди ночи для развлечения. – Что-то стряслось? Что с Олей?
– С Олей банальная истерика. Похитили Артура и Лизу, – лаконично сказала я. Не рассыпаться же в нервных тирадах, как сестренка? У меня внутри все дрожит от ярости и страха. Ладно бы похитили меня – могу за себя постоять. Но украсть беззащитных малышей – это слишком уж мерзко. Сволочи, одним словом.
– Как похитили? – не понял Кирилл. – Что, украли?
– Увезли на серой машине неизвестной марки. Ольга в порядке, только переживает. Милицию мы поставили в известность. Если что-то узнаешь, звони, хорошо?
– Ладно, – буркнул Кирилл, – обязательно. – И он повесил трубку.
Я вернулась к Ольге. Она где-то отыскала бутылочку бабушкиной наливки, которую я припрятала для гостей, и теперь, подлечив свою ауру, мирно спала на моем диване, свернувшись в клубочек.
Накрыв сестренку одеялом, я отправилась на кухню, согрела себе кофе и, вооружившись сигаретой, принялась обдумывать все это. Что-то подсказывало мне, что труп в моей квартире и похищение детей – явления из одной оперы. Только не могла я этого объяснить.
А если... Ну точно, нас, наверное, в который раз перепутали. Господи, сколько раз нас путали в школе! Я постоянно сдавала за Ольгу физкультуру, она, в свою очередь, писала сочинения и тому подобное.
Я рванула в коридор, торопясь проверить свое предположение. Ну точно, когда мы с Костиком выходили из квартиры, я захватила фотографию Полины с детьми и поставила на полочку у зеркала. Не знаю уж, зачем я это сделала – тем не менее, фото было здесь. Если предположить, что какие-то нехорошие люди, точнее суки, видели эту фотографию, то могли решить, что дети, изображенные на ней, мои. Значит, на меня можно воздействовать, если их похитить. Только зачем? Что я могу знать?
Стоп! Если Костика убили в моей квартире, это вряд ли случайно. Согласитесь, гораздо проще пришибить его в подъезде или на улице, да и шансов, что тело найдут, несколько меньше. К тому же можно обыскать без спешки. Если предположить, что за ним следили... Слежку за мной я просто не могу представить – кому это нужно? Что же тогда получается? Костик сидел на лавочке у магазина, даже мне тогда показалось, что он кого-то ждал. Потом появилась я, подсела к нему, угостила сигаретой, и он отправился со мной. Конечно, для меня ясно, что это лишь цепь случайностей. Но стороннему наблюдателю этого не понять – кто-то, следивший за передвижением Костика, мог сделать закономерный вывод – молодой человек подождал какую-то бабу, потом пошел за ней в квартиру. Из квартиры вышел с ней же. Значит, он мог рассказать этой бабе что-то очень интересное.
Какая же я дура! Надо было выслушать сопливую историю Костика. Так нет, времени не хватает, на работу надо, сопливчики стирать неохота. Тоже мне сыщица. Вот Оленька бы узнала все, что можно, – разразилась я гневной тирадой. Я была безумно зла на себя саму. Это надо было додуматься! Ведь не просто так мальчишка сидел полуголый на улице. Что-то у него случилось. И из-за этого чего-то он теперь
