в конце концов! – но мне не дали этого сделать.
Я проспала, как мне показалось, не больше минуты, как в кабинете послышались какие-то возбужденные голоса, шаги, мат-перемат и топот. Среди этого шума различался голос Жоры Овсянникова.
Я подняла голову и слабо спросила:
– Жора, что случилось?
– Ничего, ничего, – махнул на меня рукой Жора. – Ты спи, спи!
Да разве можно уснуть в таком гаме!
– Представляете, Георгий Михайлович, со сломанной шеей, в овраге! Видно, его еще вчера туда скинули, всю ночь пролежал, а сегодня вот нашли... А мы его дома караулим...
Овсянников кинул на молоденького лейтенанта уничтожающий взгляд, но было поздно – я уже вскочила.
– Полина... – поспешил мне навстречу Жора. – Тебе незачем это слушать. и вообще больше незачем здесь присутствовать, так что езжай домой!
– Погоди, я так поняла, что Мишку убили?
Овсянников молча кивнул.
– В овраге его нашли! Со сломанной шеей! – радостно сообщил мне Стригалев. – Видели бы вы, Полина Андреевна!
Жора так на него посмотрел, что я поняла, что Стригалеву нескоро суждено будет стать капитаном.
– А вы уверены, что это он? – спросила я.
– По приметам очень похож!
– А документы при нем были? – это уже я вела допрос Стригалева.
Жора не перебивал, потому что ему и самому нужны были эти сведения.
– Нет никаких документов.
– А что при нем нашли?
– Да так... Ничего особенного. Пачка сигарет, презервативы, ключи от квартиры, нож, флакон духов...
– Это точно Мишка, – вставила я. – Он Катьке их подарить собирался.
– Опознать все равно нужно, – хмуро сказал Жора.
– Я могу опознать, – бодро предложила я.
– Как будто кроме тебя опознать некому! Родители вон опознают!
– Жора, – тихо сказала я. – У родителей и так такое горе. Зачем еще подвергать их столь неприятной процедуре?
– Все равно они потом увидят тело!
– Неважно, это другое. Жора, ну будь благоразумен. Я сейчас свободна, вполне могу с тобой съездить в морг. Место преступления уже осмотрели?
– Да, там уже Сошников поработал, – сообщил все тот же Стригалев. – А тело в морг увезли на вскрытие.
Жора некоторое время посидел в задумчивости, потом сказал, обращаясь ко мне:
– Поехали!
По дороге я совсем не волновалась, Конечно, опознание трупа – процедура не из приятных, но у меня, слава богу, крепкие нервы.
Я думала о том, что случилось, и уже понимала, что не отступлюсь от этого дела. Я-то думала, что осталось только взять Мишку – и разгадка найдена, а тут вон какая петрушка получается!
Меня охватил азарт, как всегда бывает в таких случаях, хотя я прекрасно понимала, что для того, чтобы заняться расследованием, мне придется на время отложить все дела, и, более того, ничего за это расследование я не получу. Но остановить меня уже ничего не могло. Меня захватила тайна.
И с Жорой на опознание я увязалась в первую очередь потому, что надеялась выцепить в экспертно-ментовской среде какую-нибудь полезную информацию.
Приехав в морг – нет, какое все же это мрачное здание, помимо воли ввергает в уныние, – Жора предъявил свои документы, и мы поднялись по ступенькам и прошли в комнату, в которую нас проводил человек в белом халате. В ней стояло несколько каталок. на них, как я поняла, лежали трупы, накрытые серыми простынями.
Патологоанатом подошел к одной из них и, посмотрев на меня, спросил:
– Готовы?
Я кивнула.
Патологоанатом молча сдернул простыню. Я невольно отшатнулась. Жора крепко сжал мою руку. На каталке, безусловно, лежал Мишка. Я узнала его сразу, несмотря на то что лицо его посинело и распухло.
– Ну что? – спросил патологоанатом.
– Да, это он, – ответила я хрипловатым голосом.
– Так, значит, можно записать: Болдырев Михаил Викторович, семьдесят восьмого года рождения, Малая Пролетарка, семь.
– Ну что ж, сообщайте родителям, пусть забирают, – набрасывая на мертвое Мишкино лицо простыню, сказал патологоанатом.
– Уже сообщили, – хмуро сказал Жора. – Что можете сказать?
– Смерть наступила вчера вечером от перелома шейных позвонков, – монотонно проговорил патологоанатом. – После этого тело скинули в овраг. Обнаружено несколько переломов, а также синяки и ссадины, но все они получены уже после смерти.
– А во сколько вечером? – спросила я.
Патологоанатом покосился на меня и сказал:
– Около восьми часов.
– Понятно, – вздохнула я, хотя мне самой еще ничего не было понятно.
– Ну что ж, можно ехать, – сказал мне Жора.
Мы попрощались с патологоанатомом и покинули морг. Мне не раз доводилось бывать в этом заведении, и каждый раз, покидая его, я испытывала одно и то же: словно из душной-предушной, запертой на сто замков крохотной и вонючей комнатушки вырываешься на морское побережье и с наслаждением вдыхаешь свежий солоноватый воздух.
– Ты домой? – спросил Жора.
Я отрицательно покачала головой.
– В спорткомплекс? – с надеждой переспросил он.
– Нет, Жора, я поеду с тобой.
– Зачем?! Ты же не собиралась заниматься этим расследованием! А теперь я по блеску твоих хитрых глаз вижу, что ты изменила свое мнение!
– Ну изменила, ну и что? Что, мне нельзя просто посидеть у тебя и послушать обсуждение? Кстати, я и сама хотела с тобой кое-что обсудить.
– Полина, ты, кажется, теряешь чувство реальности. Ты забываешь, что ты не член оперативной бригады и вообще не работаешь в милиции. Поэтому на совещание тебя никто не допустит.
– Жора, я просто посижу у тебя в кабинете, а потом все сообщения!
– Я что тебе, пейджер, что ли, что ты с меня сообщения считываешь! – не выдержав, заорал Жора, но тут же замолк, потому что машина случайно подпрыгнула на кочке, и суетливый Жора ударился головой о крышу.
Весь этот разговор происходил в моей машине, в которой мы вместе ехали – куда бы вы думали? Конечно же, я вела ее к отделению.
Жора, которому некуда было деваться, обиженно сопел рядом, видимо, решив, как только мы подъедем к дверям отделения, заявить мне, чтобы ехала домой.
Посмотрим!
Так и вышло – едва «Ниссан» подкатил к ступенькам, ведущим ко входу в отделение, неблагодарный пассажир сказал:
– Ну, все. Можешь ехать домой.
– Жора, я забыла у тебя сумку! – заявила я.
Жора шепотом выматерился, потом сказал:
– Сиди, я тебе ее сам вынесу!
– Нет уж, я с тобой!
– Нет уж! – на этот раз Жора был решителен. – Или я вообще предупрежу дежурных, чтобы тебя сюда не пускали!
Теперь уже надулась я. Нет, каково нахальство, а? Я бросаю свои дела, езжу с ним, понимаешь, по его моргам – очень мне это нужно! Трачу время, бензин, в конце концов, эксплуатирую собственную машину – и где благодарность?
Меня просто трясло от злости, пока я сидела в машине и курила, понимая, что на этот раз Жора сделает все возможное, чтобы закрыть мне доступ к расследованию.
Но я не собиралась отступать так просто. Если Жора не хочет мне больше помогать – пусть катится подальше! И это за всю доброту? Вот пусть с ним спит теперь какая-нибудь колхозница, как раз его достойная, мента позорного! А чтоб я еще хоть раз...
– Полина! – раздался вдруг откуда-то сверху громкий Жорин голос.
Я тут же встрепенулась, открывая дверцу. Ну, слава богу, одумался, понял, что без меня ему не обойтись!
Я уже прощала в душе Жоре всю его неблагодарность и неосмотрительность и брала назад все страшные клятвы никогда больше не иметь с ним дела, и, запирая машину, кинулась бегом в отделение. Взлетев по лестнице, я распахнула Жорин кабинет, но вошла уже чинной и даже ленивой походкой, делая вид, что мне не очень-то и хотелось сюда идти.
– Тебя Ольга к телефону, – протягивая мне мою сумку, проговорил Жора.
Я некоторое время стояла в оцепенении, тут же вспоминая все упреки в адрес этого негодяя. Нет, как все же я была права! От него нужно держаться подальше! И никакого секса, и пусть еще хоть раз попробует прокатиться в моей «Ниссане» – близко не подпущу!
– Полина, тебя Ольга ждет! – нетерпеливо сказал Жора. – А у нас совещание скоро, так что ты уж поторопись, пожалуйста!
Хам!
Я взяла трубку и спокойно и гордо произнесла:
– Алло!
– Ой, Полина, Полинушка, – заливаясь слезами, запричитала сестра свой обычный сценарий, – у меня тут та-акое...
– Еще один труп? – мрачно спросила я.
– Нет, но скоро, возможно, будет! Мой!
– Если соберешься вешаться, приготовь сначала деньги на похороны, – мрачно проговорила я, злясь на Жору, а срывая гнев на Ольге.
Я видела, что при моем вопросе о трупе Жора встрепенулся и весь обратился в слух.
– Поленька, меня скоро убьют! – прорыдала Ольга, и тут уже я почувствовала серьезность положения.
– Что случилось?
– Поля, приезжай, я не могу по телефону! – кричала Ольга.
– Это как-то связано с делом Кати? – скосив взгляд на Жору, спросила я.
– Да! И все просто ужасно! Я попала, Поля! Так что приезжай поскорее.
– Уже еду, – откликнулась я, собираясь положить трубку, но тут Ольга проверещала:
– Только позвони условно, по коду, ну, как всегда Дрюня звонит «Спартак – чемпион!», хорошо?
– А почему я не могу открыть своим ключом? – удивилась я.
– Я закрыла дверь на блокиратор изнутри! Я... Я очень боюсь!
– Хорошо, сиди, никому не открывай, я все поняла, сейчас буду, – скороговоркой проговорила я и отключила связь.
Подхватив свою сумку, я двинулась к выходу.
– Полина, ты куда? – с тревогой спросил Жора.
– К Ольге, – холодно ответила я.
– Я – уж извини, вынужденно, – оказался свидетелем вашего разговора и понял, что
