Это детектив с твердой уверенностью пообещал выполнить, заказал к обеду голубцы и сливовый компот, и вышел в подъезд. Честно говоря, ехать куда-то с утра пораньше ему не очень-то хотелось. «Поздно, доктор, труп холодный», – вспомнил Костиков окончание любимого анекдота из разряда «черного юмора», и сел в машину.
Но только в гостиной Андреевых Игорь понял, что отступать действительно уже поздно: вся семья была в сборе и настроена была очень воинственно.
– С какой это стати я должна уступать свою долю какой проходимке? – возмущалась Марина Аркадьевна. – Я столько средств вложила в похороны, а тут получается, оказалась не при чем!
Игорь деликатно помалкивал, что «какая-то проходимка» состоит с покойными супругами Кавериными в таких же родственных связях, как и сама Андреева. Арсений Сергеевич пытался успокоить супругу:
– Рина, не нервничай. Мы в любом случае имеем больше прав на эту квартиру, ты же в ней прописана.
– Как прописана? – брови Игоря изумленно поползли вверх. – Разве Вам не принадлежит вот эта квартира?
– Эта – принадлежит, – спокойно отозвался муж. – Но здесь прописаны только мы с Аркадием, потому что Рина после смерти Владислава прописалась у Валентина Петровича. Разумеется, с его разрешения. Вы, конечно, можете этому удивляться, но только недвижимость во все времена высоко ценится, а у нас – сын подрастает.
– Просто мама боится, что когда-нибудь я без крыши над головой останусь, – усмехнулся Аркаша. – Но дед все равно бы никогда не оставил квартиру только мне или маме. К нему на лето всегда Стас приезжал с тетей Тамарой, даже после смерти бабы Риты. Так что вроде бы мы равные права имеем...
– Много ты понимаешь! – взорвалась Марина Аркадьевна. – Понимаете, Игорь Анатольевич, они приезжали только летом. К тому же, они и так пользовались Валентином Петровичем, как хотели! Тоже мне, «бедные родственники»! А он, между прочим, всегда помогал им: деньгами, вещами... Думаете, они что- нибудь взамен привозили? Не тут-то было: много ли в деревне заработаешь! А я всегда Валентину Петровичу продукты покупала, лекарства. Даже путевку в санаторий ему приобрела на собственные деньги... Разве это справедливо?
Костиков затянулся ароматным дымом любимой трубки, но ничего не ответил. Вообще-то, он совсем не разделял мнения своей клиентки, но только на самом деле это никого не интересовало. Поэтому он счел за лучшее промолчать. Зато самый младший Андреев не выдержал:
– Мама, ты же сама знаешь, что когда дядя Женя умер, у них совсем мало денег стало! Ты же сама говорила, что им помогать надо! Ты же сама...
– Аркадий, не вмешивайся, пожалуйста, в дела взрослых, – строго остановил его отец. – Я бы вообще попросил тебя удалиться.
Молодой человек резко поднялся и, не говоря ни слова, ушел в свою комнату. Присутствовать на семейных разбирательствах Игорю не сильно нравилось, скорее, наоборот, совсем не нравилось, поэтому в данном случае он тоже чувствовал себя некомфортно. Он тоже хотел было ретироваться с поля боя, но Марина Аркадьевна нервно удержала его:
– Игорь Анатольевич, помогите, пожалуйста, нам выиграть процесс, если это понадобиться, – попросила она чуть ли не со слезами.
Но браться за дело, заведомо обреченное на провал, детектив не собирался. Многолетний юридический опыт, интуиция, да и обыкновенный здравый смысл подсказывали ему, что портить блестящую репутацию сомнительными занятиями не стоит. Отказать клиентке сразу Игорь тоже не мог, и не только из-за хорошего воспитания и профессиональной этики. Просто для принятия трудного и ответственного решения ему требовалось определенное время.
– Я постараюсь узнать, что можно сделать, – дипломатично ушел от ответа Игорь.
Попрощавшись, Костиков вздохнул с облегчением – нервное напряжение последнего получаса начинало надоедать. Он в изнеможении остановил машину у ближайшего супермаркета, купил кофе в зернах, пакет молока для Евдокии Тимофеевны и пару стаканчиков обезжиренного йогурта для Ирины.
Вообще-то, повальное женское увлечение новомодными идеями похудения и всевозможными диетами выводило Игоря из себя. Да и лишних килограммов у довольно хрупкой жены он не замечал. Зато Ирина была другого мнения, поэтому последовала примеру подруг и тоже начала отказывать себе во всяких вкусных вещах.
Костикову поначалу это совсем не понравилось, но все-таки ему приходилось мириться с ее страданиями по поводу ежедневных взвешиваний, запахом яблочного уксуса на кухне и хрустящими хлебцами из твердых сортов пшеницы, больше похожими на кусочки асфальта, чем на полноценное меню.
Но такую еду Ирина никому не навязывала (а никто и не соблазнялся!), поэтому без зазрения совести могла совершенно спокойно наслаждаться хрустом хлебцев и кисловатым вкусом разведенного яблочного уксуса. Игорь почти неделю терпел такое Иринино самоистязание, но в конце концов начал подкармливать ее обезжиренными йогуртами и низкокалорийными, но довольно вкусными, кашками с сухофруктами.
Еще через неделю супруга сдалась и снова перешла на нормальную еду. Теперь обезжиренные йогурты она стала употреблять только в виде легкого завтрака или десерта. Кстати, Евдокия Тимофеевна тоже считала, что «мужуки не кобели, чтоб на кости кидаться», поэтому тоже обрадовалась этому возвращению к жизни и начала усиленно подкармливать девушку различными пирожками и блинчиками, отказаться от которых ни у кого просто не было сил.
Ко всему прочему, у Бабуси обнаружилось странное хобби – она начала коллекционировать пуговицы. Причем, в громадных количествах. Так как одежда Игоря на предмет их нахождения была самым тщательным образом обследована в первую очередь, то баба Дуся пошла дальше и начала собирать пуговицы прямо на дороге.
Мало того, что она посчитала количество лично добытых пуговиц недостаточным, так она решила превратить квартиру Костиковых в склад. Именно для этой цели, как считал детектив, баба Дуся подключила к непростому делу всю окрестную ребятню. Теперь в любое время дня и ночи мог раздаться стук в дверь и на пороге могли возникнуть мальчишки от мала до велика с зажатыми в кулаках пуговками.
Этими кусочками дерева и разноцветной пластмассы, с двумя и четырьмя дырочками, с ножками и петельками, была засыпана вся комната Евдокии Тимофеевны. Но так как старушка никого к уборке квартиры не привлекала, то и жаловаться, собственно говоря, Игорю было не на что.
Дома детектива ждал сюрприз: прямо с порога Бабуся выплеснула на него поток новостей:
– Горяшка, где ж ты бегаешь? Тут без тебя такое... такое случилось!
Если бы нервы Костикова были чуть менее крепкими, сердечный приступ был бы ему просто гарантирован. К счастью, жизненные невзгоды уже закалили характер, поэтому Игорь не торопился падать в обморок даже при виде округленных глаз бабы Дуси. «У нее и сбежавшее молоко может означать крах всего человечества», – вспомнил внук происшествие двухнедельной давности, после которого старушка хотела уйти в монастырь.
– Это где ж ты шлялся-то? – подозрительно спросила Бабуся, продолжая допрос с пристрастием. – Пять минут назад племянница звонила, а ты где пропадал?
– Фрося? – удивился он.
– Сам ты Фрося, – махнула на него рукой баба Дуся. – Ты с утра к Фросе что ли ездил? Я тебе про Марину говорю, про племянницу городскую.
«Когда же все это закончится? Она что, специально меня мучает?» – ломал голову Игорь, набирая уже знакомый номер, и внутренне приготовясь к истерике и женским слезам. Как ни странно, ничего такого не последовало – в трубке он услышал ровный приятный голос своей клиентки:
– Игорь Анатольевич, я заранее хотела попросить у Вас прощения за назойливость... У меня проблема – не могу нигде найти портниху, чтобы заказать траурное платье. Ни одна из моих знакомых в короткий срок не берется ничего сделать.
Пока Костиков судорожно соображал, когда в последний раз он интересовался портнихами и по какому делу они проходили, Марина Аркадьевна продолжила:
– Вы бы не могли спросить жену, может быть, она порекомендует мне кого-нибудь?
Детектив с облегчением выдохнул – такой пустяк был вполне в его силах – он позвал к телефону Ирину.
