расхохотался.
Женщины сначала причину не поняли, но, окинув его взглядом, тоже не удержались от улыбки.
– Давайте лучше чай пить, – сдаваясь предложила Тамара. – Я как раз пирожные купила.
Честно говоря, Бабусю от сладкого уже воротило, но она со вздохом подумала: «У одной в гостях поела, придется и здесь за милую душу уплетать, чтоб не обидеть», и согласилась.
– ... Да я и сама не знаю, почему Валентин Петрович меня в завещание вписал, – в ходе разговора разоткровенничалась Тамара. – Ну, конечно, к Тасюле он хорошо относился, – сказала она, нервно оглядываясь по сторонам – сын жутко не любил, когда она обращалась к нему так по-детски.
К счастью, предмет этих опасений как раз был занят тем, что болтал по телефону с Аркашкой, с которым договаривался о встрече. Несмотря на все противоречия, вызванные по воле случая завещанием Валентина Петровича, подростки оставались друзьями во многом благодаря тому, что Каверин учил их никогда не опускаться до уровня «бабских ссор». Данный инцидент мальчишки решили отнести как раз к этой категории.
– ... Стас говорил, правда, что Валентин Петрович очень боялся остаться один, даже на время...
– Вот-вот, – закивала головой старушка, – у нас во дворе тоже все знали, что Каверин племянницу из деревни вызовет, если вдруг со здоровьем что случиться. Но вроде бы все хорошо было...
Именно в таком духе и продолжался женский разговор до тех пор, пока единственный мужчина в семье Калининых не решил сказать свое веское слово – он как раз положил трубку и снова вернулся в кухню:
– Мам, да чего ты темнишь? Евдокия Тимофеевна, наверное, и сама уж догадалась, что деда Валя тебе ухаживать за ним предлагал, когда он совсем состарится. А за это хотел квартиру нам подписать, – выпалил он на одном дыхании.
Тамара жутко покраснела:
– Он и правда очень боялся, что ему никто кружку воды не подаст, когда заболеет, – смущаясь объяснила она. – Только я надеялась, что это не скоро случиться... А тут еще сын рассказал, когда приехал, что он у себя Марину прописал. Так что я уж и не знаю, что думать...
– Да, уж, оптимистичная история получается, – задумался Костиков, доставая из кармана любимую трубку. – Выходит, прописана в этой квартире Андреева, а ухаживать за заболевшим Кавериным должна была Калинина... Странно это все.
– Вот и я тебе толкую, что странно, – вставила Бабуся, кивая головой. – Вроде бы обе они ничего, и только кому-то наш Петрович сильно мешал, поэтому его из окна и вытолкнули.
– Евдокия Тимофеевна, если Вы на мою клиентку намекаете, то можете открытым текстом говорить. Но только доказательств у Вас нет. Кроме того, по-моему, ясно, что Тамара Калинина этого преступления совершить не могла, потому что находилась в это время далеко от Тарасова...
– А вот это и необязательно, – вмиг осекла внука старушка. – Ты проверял что ль?
Детектив хмыкнул что-то невразумительное и поспешил перевести тему разговора, потому что на самом деле, до этого он и сам додумался не сразу. Но обнаружив совершенно приличное алиби, копать в этом направлении перестал.
– Но ведь мог в это время быть у нашего сантехника совершенно посторонний человек, – продолжил свои размышления Игорь Анатольевич. – Например, тот же самый собутыльник, которому Вы так искренне поверили с первого раза. И мог он в пьяной ссоре запросто Каверина столкнуть с подоконника...
– Мог-то оно мог, – философски произнесла Евдокия Тимофеевна, неторопливо развязывая кисет с табаком, – вот только, откудова у того рыжего костюмчик хороший взялся? – хитро посмотрела она на внука.
– А зачем ему нужен этот хороший костюмчик? – удивился Игорь. – Он что, всегда переодевается, когда пить идет? По-моему, ему и в лохмотьях хорошо, спит же он на скамейке и не мерзнет, хотя на улице уже и заморозки бывают.
– А от чего же тогда пуговица оторвалась? – язвительно спросила баба Дуся, выразительно чихнув. – От лохмотьев?
Этого Костиков совсем никак не ожидал, поэтому сразу отвернулся к окну и сердито пыхнул трубкой: «Ну, я и тупой! Как же я об этой злосчастной пуговице мог забыть? И правда, если дорогая пуговица была зажата в кулаке убитого сантехника, вряд ли она оторвалась от костюма какого-то бомжа!»
– Ты, Горяшка, не сильно-то расстраивайся, – успокоила его Бабуся без тени ехидства, – я тебе только напомнить хочу, что зря ты к одним родным прилепился, как банный лист к...
– Евдокия Тимофеевна! – не выдержал Костиков, молча до сей поры выслушивая упреки в свой адрес. – Я же просил Вас не употреблять при мне сильные выражения, тем более, Вы сейчас на работе.
Старушка сразу осеклась и сделала вид, что ей срочно понадобилось понюхать табачку. Пока она демонстративно громко чихала, Игорь успел собраться с мыслями и в его голове родился совершенно новый план действий.
Баба Дуся в это время корила сама себя: «И чего ж это я учить его вздумала, прям как маленького! Надо было на кухне этот разговор заводить, там бы он меня, как миленький, слушался!»
– Как Вы думаете, может быть, стоит с Малышевым посовещаться по поводу дальнейших действий? – предложил Костиков после недолгой паузы.
– Оно, конечно, можно, – уклончиво начала Бабуся, – вот только сумлеваюсь я, что он тебе все выложит. Ужель ты его не знаешь?... А вот ежели его Иришка об этом попросит, то...
После таких слов Игорь снова нахмурился, а баба Дуся притихла, понимая, что опять сморозила глупость. В предчувствии бури она даже хотела убежать обратно к своему телевизору.
– Идея, в принципе, неплохая, – неожиданно сказал внук после долгого раздумья, – но перед этим надо еще Ирину спросить, не будет ли она против такого плана... – закончил он с сомнением.
– Так я мигом об этом поспрошаю, а потом тебе расскажу, – пообещала старушка, с облегчением выдыхая.
Оставшись один, Игорь в недоумении раздумывал: «А почему, собственно говоря, я сразу за родственников ухватился? почему я посторонних людей в качестве подозреваемых не беру? Так-так... кто еще мог совершить такое? Кому была на руку смерть нашего сантехника?»
Следую любимому методу Шерлока Холмса, Костиков удобно расположился на диване, закурил любимый табак с вишневой косточкой и начал рисовать в уме портрет предполагаемого преступника: «Должно быть, он не слишком низкий, потому что Каверин был выше среднего роста. Следовательно, низкорослый человек вряд ли справился бы с ним и вытолкнул из окна... Хотя, с другой стороны, после психотропных средств, когда реакция заторможена, даже ребенок...»
Телефонный звонок прервал эти раздумья на самом интересном месте. По своей резко отрицательной реакции Костиков понял, что тревожить его в такой ответственный момент может только один человек. И не ошибся – в трубке он услышал голос Малышева:
– Здорово, как жизнь? – поражал своим оптимизмом Олег Павлович.
Игорь едва успел буркнуть в ответ нечто приличное, как майор не выдержал:
– Можешь сегодня всем семейством приходить в гости, я угощаю.
– По какому это случаю? – стараясь ничем не выдать своего интереса спросил заинтригованный детектив – Малышев довольно редко устраивал у себя какие-то приемы, и еще реже приглашал на них самого Костикова – так что приглашение было более, чем странным.
– Я дело вашего убитого сантехника раскрыл, так что могу коньяком угостить, – сообщил Олег, наслаждаясь собой и производимым эффектом. – Мужик молодой, высокий, и одет хорошо.
– Признался?
– Пока нет, но по всем статьям – он, – категорично ответил майор.
Конечно, Игорь сильно удивился такому самодовольному сообщению, тем более, что была между ними особая договоренность об обмене новой информацией. Но своего разочарования или злости и за несоблюдение ничем не выдал. Поэтому спокойно поблагодарил старого «друга» и пообещал приехать вечером.
Настроение было вконец испорчено: «Не успел я продумать в деталях новую версию, а он уже нашел преступника! Только что-то здесь не вяжется... обычно никто ничего не узнает раньше нашей Бабуси. Что
