разглядывая Игоря, и произнес с явной ленцой в голосе:
– Ну, как дела у нашего общего знакомого?
Игорь, признаться, далеко не сразу понял, что речь идет о Сергее, он помолчал, вздохнул и, решив, какой линии придерживаться в обращении к авторитету, произнес с печалью в голосе:
– Как у него дела? Думается, хреново.
– А что так? – вскинув брови и хитро улыбнувшись, спросил Шурик.
– Да то, что пропал он.
– То есть? – тут Шурик подался вперед и впился взглядом в Игоря.
– То и есть, – обреченно произнес Костиков. – Пропал Серега. Уже четвертые сутки, как никто его не видит. И никто не может найти...
– Да? – похоже, Шурика эта новость не порадовала. Он резко затушил окурок, откинулся на спинку дивана и, видимо, начал о чем-то сосредоточенно размышлять, сложив короткие ручки на своем объемном чреве.
Тут появилась из кухни Маша. Она принесла поднос с бутылкой вина и бокалами, а так же вазу с фруктами. Глянув сначала на Игоря, а затем на Шурика, просекла ситуацию и, поставив поднос на низкий столик, скромно присела на край дивана, зажав ладони между бедер и опустив голову.
– Маш, ты в курсе? – спросил Шурик.
– Да, – кивнула Маша.
– А почему мне ничего не сказала? – требовательно добавил он.
– А разве для тебя это важно? – Маша подняла лицо и удивленно посмотрела на Шурика.
– Еще как! Этот парень сделал финт ушами! – взорвался Шурик, потом бросил короткий недовольный взгляд на Игоря, тяжело вздохнул, закурил новую сигарету и, тщательно подбирая слова, обратился к Костикову: – А ты давно Сережку знаешь?
– Давно, – кивнул Игорь.
– Ищите его, значит?
– Ищем.
– Ну, так вот, я тоже буду его искать, – неожиданно заявил он. – Так что давай-ка, Игорек, связь держать. Мне ваш Серега тоже нужен.
– Зачем? – спросила Маша, но тут же осеклась под тяжелым взглядом Шурика.
– Нужен, – повторил он. – Машку в курсе держи, – заявил он Игорю, – я через нее знать буду, добились ли вы чего. Ты ведь, надо полагать, не один его ищешь?
– Не один, – снова кивнул Игорь.
– Детектива, что ли, наймите. Я ему заплачу, если у вас бабок не хватает. А сейчас, – он тяжело поднялся, – пора мне, ребятки.
Шурик коротко пожал ошарашенному Игорю руку и, бросив Маше: «Не провожай», вышел из комнаты.
Так, Игорь ехал домой, будучи, что называется, на взводе. Похоже, что Шурик-то вовсе не имеет никакого отношения к исчезновению Сереги! Это ж надо было так, дураку, облажаться! Размечтался, балбес, ругал себя Игорь, что раскрутит это «дельце» в считанные дни?! Не тут-то было!
Словом, поток мыслей детектива Костикова имел явно уничижительный характер. Игорь злился не только на себя, но и на Бабусю, которая, как всегда, представлялась ему злым его гением, способным только на то, чтобы морочить Костикову его светлую голову, забивая ее всяческими бредовыми идеями и гипотезами.
«Ну, уж достанется ей на орехи, – не без злорадства думал Игорь. Говорил ведь он ей, чтобы не лезла в это дело. Нет же! – Ну, держись, баба Дуся, будешь теперь знать, как нос в чужие дела совать!»
Игорь ополчился на старушку не на шутку. В такие моменты, когда, в принципе, случавшиеся с ним фиаско были исключительно его собственными провалами, он начинал сваливать всю вину за свою неудачу на Бабусю, без которой не обходилось ни одно из его начинаний. В такие моменты она рисовалась ему не только в тонах мрачных и мстительных, но и вызывала чувство острой идиосинкразии.
«Все, – думал Костиков, – теперь уж я ее отправлю обратно в деревню!» И воображение услужливо рисовало сцены, в которых несчастная старушка со слезами на глазах собирает свои вещички и съезжает навсегда из его квартиры.
Вот, в таком расположении духа, Костиков вошел в собственные апартаменты, готовый выяснить с надоевшей бабкой все вопросы. Он прошествовал на кухню и застал виновницу (так ему казалось) собственного очередного (в который уж раз!) просчета за приготовлением салата.
Игорь нарочито громко и демонстративно вздохнул и уставился на Бабусю тяжелым, немигающим взглядом.
– Ой, Горяш, чтой-то с тобою? – всплеснула ручонками ненавистная старушенция. – Вид у тебе какой-то нездоровый! Заболел что ли?
Игорь молчал.
– Ладно, – Бабуся, видимо, почувствовала неладное и затараторила, – ты садись, отобедай, Покушаешь, подобреешь, авось и сможешь говорить, как человеки...
Игорь промычал что-то нечленораздельное.
– Вот, вот, – согласно закивала головой Бабуся, – и я об тем же, – и засуетилась, собирая на стол.
Игорь по-прежнему стоял у окна и смотрел на бабку испепеляющим взором. Ему очень хотелось сказать что-то такое, отчего она бы перестала присундыркивать и обиделась, да обиделась так сильно, что стала бы сразу собирать вещи. Но, с другой стороны, в нем уже начала просыпаться его обычная жалостливость. Он вдруг посмотрел на эту маленькую, хрупкую старушку, и ему стало ее жаль, жаль до безобразия, до какого- то щенячьего состояния.
Она так старательно собирала на стол, суетилась, бросая на него короткие обеспокоенные взгляды, что он уже почувствовал накатывающую волну отвращения к себе самому. Игорь мучительно вздохнул, отвернулся и поплелся в ванную мыть руки, понимая в очередной раз, что он лох чилийский и ему в детективном бизнесе делать нечего... По крайней мере, без помощи этой маленькой старушки, что готовила ему сейчас обед. Начинались муки рефлексии.
Игорь, виновато пряча глаза, отобедал. А затем, уединился в кабинете. Набивая трубку, он чувствовал себя полным негодяем, ему было стыдно за собственные мысли, относящиеся к разнесчастной старушке.
А разнесчастная старушка тем временем, перемыв посуду, захватила свой кисетик и, робко стукнув в дверь кабинета, вошла и скромненько устроившись в креслице, сказала:
– Горяш, а ты знаешь, парень-то твой, не промах был насчет женского пола...
Игорь тоскливо взглянул на Бабусю, но, поборов желание выставить ее за дверь, решил все же выслушать очередные гипотезы, только затем, чтобы наказать себя за недавнее недостойное мужчины поведение. Он раскурил трубку и вздохнул. Бабуся потеребила кисетик, взяла понюшку табачку и, чихнув смачно, со вкусом, продолжила:
– Да... У него-то, у Сережки твово еще одна полюбовница имелась...
– Что-что? – нахмурился Игорь.
– Да-да! Я ведь, Горяш, нынче на его работе была... – она неуверенно посмотрела на внука. – Ты не серчай... Я ведь только помочь хотела...
Игорь вздохнул глубоко и обреченно и приготовился слушать очередной монолог. Наказывать себя, решил он, так уж по полной программе.
– Так вот... Я рассказываю, да? – Игорь кивнул. – Так вот... Утречком-то я собралась, как говорила, к Светке. Зоя Федоровна, бедная, всю ночь не спала... Жаль мне ее стало, сердешную. Ну, я со Светкой побалакала, да и думаю, а чем же мне еще помочь людям? Думаю, может, на работу съездить? Может, там чаво? Не знаю, Горяш, может у меня энта, интуция сработала...
– Интуиция, – вяло поправил Игорь.
– Ну, может, и так, – махнула рукой Бабуся. – Я, словом, домой вернулась. Посидела-подумала, тута еще звонок телефонный от этого Димки был...
