Но когда до Загробницкого дошло, что молодые люди уго– варивают его просто-напросто похитить ценную книгу, то при– шел от такого предложения в ужас и, разумеется, наотрез от– казался.
Отказался Загробницкий также и от солидного денежного вознаграждения, которое посулили было ему незнакомцы, хотя ему как раз в этот момент не хватало определенной суммы на одну книжечку, в которую вошли неизвестные произведения Шля– йермахера – философа, занимающегося платоноведением, из– вестнейшего теософа начала девятнадцатого века, кто...
Впрочем, это не важно.
Важно, что Загробницкий участвовать в краже книги, ко– нечно же, сразу и наотрез отказался, и тогда эти люди начали угрожать ему, сказав прямым текстом, что дают «тугодуму» на размышления ровно одну неделю, и отпущенное время уже неза– метно затикало.
С этого момента двое наглецов где-нибудь встречали Заг– робницкого буквально каждый день – то, когда тот вечером выходил из библиотеки, то возле подъезда его дома, и напоми– нали, сколько дней глупому книголюбу остается жить, если он все-таки не надумает принять их предложения.
Причем, одни из садистов всякий раз доставал из кармана калькулятор и переводил, сколько же это в часах, минутах и даже в секундах.
«Не так-то и мало, чтобы что-нибудь понять, – говорил он всякий раз, с невозмутимым видом убирая калькулятор в карман. – Особенно если учесть, что сказать „да“ – все– го-то одна секунда, не больше...»
И вот на пятый день, то есть вчера, Загробницкий все-таки не выдержал и произнес это самое проклятое «да».
А сегодня, как известно, совершил злополучную кражу, тут же отдав книгу в руки вымогателей.
Но больше всего Загробницкого самого поразило, как лов– ко, хитро сумел он провернуть это дело...
– Так-так, – задумался Игорь над нехитрым рассказом Загробницкого, понимая, что человек со «специальной» фамили– ей в этой истории оказался скорее жертвой, чем настоящим преступником – игрушкой в чьих-то грязных руках. – Они вам заплатили? Сколько они вам дали денег?
– Ах, какие деньги! – поежился Загробницкий. – Не нужны мне никакие их деньги. Я так и сказал – мне от вас ничего не нужно, только теперь, Христа ради, оставьте меня в покое...Нет, я бы ни за что не взял...
– Значит, от денег вы отказались? – озадаченно пересп– росил Игорь, который, надо сказать, к денежным знакам был не настолько равнодушен, как этот странный, смешной человек – слишком уж напрямую от них, проклятых, зависели и комфорт, и настроение, и чувство свободы.
– А они, те, как на ваш отказ отреагировали? – поин– тересовалась в свою очередь и Ирина.
– Никак. Засмеялись и пошли себе. И я тоже – домой, сюда, – подвел итог Загробницкий, выразительно кивая в сто– рону ванной, в которой еще не успела до конца остыть водич– ка, приготовленная для прощального купания.
– Негодяи! Ладно, про вас, Александр Иванович, мне все приблизительно понятно, – сказал Игорь. – Но теперь давай– те перейдем к этим двум подонкам, которые вас, насколько я понял, буквально приперли к стенке. Вы должны рассказать: как они выглядели, во что были одеты, припомнить буквально каждое слово. Затем мы все-таки обратимся к помощи милиции – не бойтесь, пока в частном порядке, там работает мой друг, – и попробуем составить фотороботы...
Но продолжить допрос им не удалось, потому что в дверь кто-то настойчиво позвонил.
– Кто это? – прошептал Загробницкий. – Ко мне обычно неделями ни одна живая душа не заходит, а тут вдруг все сра– зу...
– Пойдите спросите, – подтолкнул Игорь Загробницкого к двери.
– Кто? – упавшим голосом спросил Загробницкий.
– Открывай, батя, это я, слесарь-сантехник, – прогу– дел с лестничной площадки чей-то голос. – Со стояком у тебя непорядок, взглянуть надо.
Что и говорить, для одного вечера столько сантехников было все-таки многовато!
Ночные гости Загробницкого явно не блистали оригиналь– ностью, впрочем, как и сам Игорь.
Великий режиссер Константин Сергеевич Станиславский в таких случаях обычно говорил коротко: «Не верю!»
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. РЫЖИЙ, НО НЕ ЗОЛОТОЙ
Игорь с Ириной спрятались на кухне, а хозяин «нехорошей квартирки», Загробницкий, непослушными, дрожащими руками, с которых Игорь, к счастью, все же успел снять наручники, при– нялся открывать замок нежданному гостю.
– Извините, но я вообще-то слесаря не... – начал было говорить Загробницкий, но сразу же после этого в коридоре послышались следы отчаянной борьбы, сдавленные стоны и непо– нятные хрипы.
Выскочив из кухни, Игорь увидел молодого рыжего парень– ка, который мгновенно свалил несчастного Загробницкого с ног и теперь откровенно пытался придушить, сдавливая его горло обеими руками.
Почему-то парень был один – наверное, решил, что Заг– робницкого ничего не стоит и в одиночку придушить голыми ру– ками, поэтому он очень удивился, когда внезапно увидел перед собой фигуру Игоря.
Теперь Загробницкий оказался на заднем плане (в балете это называется «у воды») – он сидел, прислонившись спиной к стене, тяжело дыша и потирая руками тонкое лебединое горло, но зато главная схватка началась между Игорем и «рыжим».
Игорь оказался противником более серьезным, чем узкий специалист по античности, и рыжему пришлось действовать бо– лее изобретательно.
К счастью, в свое время, учась в юридическом институте, Игорь довольно исправно и методично посещал секции карате, тхэквандо, ушу, а под конец еще и кэндо – японского едино– борства на специальных длинных палках.
Последних знаний в тесном коридорчике однокомнатной квартиры, где теперь развернулось сражение, применить точно было никак нельзя, и потому Игорь пытался лихорадочно, по ходу битвы, вспоминать хотя бы приемы карате, и одновременно примитивного русского кулачного боя, которым противник, по всей видимости, владел совсем неплохо.
Но парнишка оказался таким бойким и вертлявым, что пос– тоянно выскальзывал из рук Игоря, и при этом настолько наг– лым, что в какой-то момент почувствовал себя хозяином поло– жения и даже вынул из кармана финку.
– Ох! У него оружие! Осторожно... – хрипло выдохнул Загробницкий, у которого теперь от страха глаза под очками казались огромными, как у стрекозы.
Как только Ирина, то и дело с ужасом выглядывающая из кухни, услышала эти слова, а потом самолично увидела в руке незнакомца оружие, она словно пробудилась от спячки, в кото– рую человек имеет обыкновение нередко погружаться в моменты сильнейшего испуга.
Почему-то начинает казаться, что все это сейчас проис– ходит словно бы совершенно не с тобой и как бы не на самом деле...
Но теперь Ирина четко осознала, что Игорю грозит смер– тельная опасность, и поняла, что больше нельзя медлить и це– ремониться.
Зная, что на удары ее слабых кулаков надежды совсем ма– ло, Ирина вооружилась старинной чугунной сковородкой, на ко– торой еще оставалась недоеденная вермишель (почему-то в доме у Загробницкого было полным-полно старинных вещей!), и тоже с отчаянным женским визгом поспешила вступить в бой.
Увидев, что в квартире, оказывается, есть еще кто-то, кроме двух очевидных противников, рыжий нападающий только успел сказать короткое: «Мама!»
Но это были первые и последние произнесенные им слова, потому что в следующий момент на его голову опустилась уве– систая чугунная посудина, моментально погружая его в глубо– кую темноту забытья.
– Молодец, девочка моя, – похвалил ее Игорь, отдува– ясь.
– Все, допрыгался, – сказал Загробницкий, когда прес– тупник, безжизненно опустив руки, привалился рядом с ним к стенке, а Игорь хорошо отработанным за сегодняшний вечер жестом защелкнул на руках у «рыжего» наручники.
