Мир вне закона

не то прозой:

– Клин клином вышибают.

– Это чего?

– Если я вас правильно понял, хозяин, на протяжении последнего времени вы поддерживали в крови определенное количество алкоголя?

– Ну, можно и так сказать.

– То есть, по сути, напившись в первый раз, вы потом не увеличивали этот процент, а лишь удерживали его на том же уровне. Как сейчас ваше состояние?

– Башка трещит, – признал я. – Во рту пересохло. И вообще муторно на душе.

– Правильно, это называется похмельем. Вы знакомы с концепцией похмелья?

– А это еще что такое?

– Чтобы, образно выражаясь, придавить винные пары в голове, чтоб организм, а вместе с ним и дефзонд вновь заработали на полную катушку…

Лестница закончилась, мы подошли к двери, из-за которой доносился приглушенный шум.

– Это, к сожалению, не стопроцентный выход, может и не сработать, но других вариантов я не вижу…

Я не заметил, чтобы кто-то толкнул ее, – мне показалось, дверь распахнулась сама собой. Я шагнул вперед.

– Так что же делать?

– Вам надо немедленно опохмелиться, хозяин.

Жаркий полдень Ссылки обрушился на меня вместе с гулом голосов не одного десятка людей, и сквозь этот гул как сквозь вату донесся голос Советчика:

– Немедленно выпить. Покрепче и побольше!

* * *

Солнце слепило глаза, толпа вокруг колыхалась, гул пуховой периной окутывал замковый двор.

– Выпить? – беззвучно закричал я. – Ты не мог сказать раньше? Где я, по-твоему, возьму сейчас выпивку?!

Наемники, давно переставшие обращать внимание на бессвязные реплики подконвойного, подталкивали меня в спину и переговаривались:

– Шик, да? Я давно обратил на них внимание. Вот это шузы…

– А как делить?

– Может, каждому по штуке?

– Дурачина ты, детка. Математик хренов… Нас же трое! Да и зачем тебе один шуз?

– Ну, э… Не знаю…

– Может, жребий кинем?

Я разинул рот и вновь беззвучно завопил:

– Так где мне достать выпивку? Отвечай!

Казалось, что весь замковый двор качается, как палуба корабля в бурю. Яркие краски, гул и близость смерти действовали одурманивающе.

Но это только вихрь
бессвязных слов…

– Отвечай!

Будь осторожен. Робость – лучший друг.
Враг есть и там, где никого вокруг.

– Никого вокруг? – Безумными взглядом я окинул десятки окружающих меня лиц, будто сливающихся в одно огромное лицо со смазанными чертами…

Пощипывает уши страшный холод,
лицо мне ветер режет, как в мороз.
Который час?

Я взмолился:

– Не сейчас, Советчик! Это еще не кризис – кризис будет впереди. Слышишь меня?

Что ж кажется тогда
столь редкостной тебе твоя беда?

– Не кажется, а так оно и есть! Кризис наступит, если ты сейчас ничего не посоветуешь. Ну же, неужели тебе наплевать, что со мной будет?

Ни хриплая прерывистость дыханья,
ни слезы в три ручья, ни худоба,
ни прочие свидетельства страданья
не в силах выразить моей души.
Вот способы казаться, ибо это
лишь действия, и их легко сыграть,
моя же скорбь чуждается прикрас
и их не выставляет напоказ.

Мой взгляд сам собой выделил из толпы одну фигуру, одно лицо…

Карась стоял, подмигивая мне, правую руку он держал под широкой рубахой…

Мы прошли дальше, и я увидел старину Ватти, громилу из «Ворот Баттрабима», который смотрел на меня искоса, а рука его тоже сжимала что-то скрытое под одеждой… Рядом переступал с ноги на ногу маленький циклоп, рассказавший нам тогда о появлении в трактире Меченого…

И еще кто-то знакомый виднелся в толпе – и еще, и еще…

Когда мы подошли к висельному помосту, гул стал тише. Привалившись плечом к столбу и скрестив на груди руки, нас поджидал старый знакомец Полпинты. Между столбами под свисающей петлей стоял грубо сколоченный табурет.