Плесневелое облако содрогнулось, за миг покрыв половину расстояния до холма. А могильные камни уже шевелились, взрыхляя землю, приподнимались и накренялись.
– В дом! – приказал Эльхант.
Они гурьбой ввалились в хижину. Орхар захлопнул дверь, сдвинул деревянный засов.
В очаге горел огонь, на столе стояли миска и кувшин с чашкой, под стеной – сундуки. Кроме двери, наружу вели два узких окна с распахнутыми ставнями.
– Они окружат… – начала Лана, но Септанта, метнувшись за стол, перебил:
– Закройте окна.
Положив меч на дощатый пол, он широко расставил руки, схватил сундук и понес к двери.
– Дукс… – растерянно протянул Орхар, захлопывая ставни на одном окне, в то время как амазонка занималась другим. – Как ты его поднял?
Септанта, бросив ношу у двери, побежал назад, на середине комнаты остановился, глянул на сундук, потом – на свои руки.
– Не знаю, – пробормотал он, вновь обегая стол. Навстречу уже шел Кучек со вторым сундуком.
На него взгромоздили третий, и в конце концов дверь была привалена ими полностью. И тут же она содрогнулась от мощного удара снаружи.
– Ну и где твоя паутина, дукс? – спросил солдат. Он прижался спиной к стене возле окна, с цепом на изготовку. Ставня затряслась, потом хрустнула.
Стоя посреди помещения, Эльхант огляделся. Обычная хижина…
Дверь содрогнулась вновь.
– Эльхант! – позвала Лана.
Углядев прибитую к стене мешковину, Септанта бросился к ней, сорвал – там была узкая полутемная кладовка с полками. Глиняная посуда, связки трав, старый топор… Агач вернулся, вновь посмотрел по сторонам. Он мог ошибиться, хотя по рисунку выходило, что паутина где-то здесь. Но на коже не было никакой хижины – конечно, ведь Дик-Путешественник нашел и исследовал паутину порталов давным- давно…
Кучек, скрипя досками, шагнул ко второму окну, когда ставня чуть не вылетела под могучим ударом.
– Живой! – донеслось снаружи.
Септанта глянул на голема, потом топнул ногой.
– Пол. Сломай его!
Тот скрипнул что-то неразборчивое и затопал на середину помещения, не обращая внимания на стол и табуреты, сдвигая их. Грохнул перевернувшийся кувшин, что-то полилось, посыпались остатки еды. Голем наклонился и вонзил серп в доски.
У окна солдат сдавленно выругался, и агач повернулся к нему. В щели просачивалась дымная плесень: зеленые струйки изогнулись, расплываясь облачками и воспаряя к низкому потолку. Затрещало дерево, пол дрогнул. Кучек рывком выпрямился – часть досок с хрустом сломалась, полетели щепки.
– Срывай дальше.
Лана вдруг прыгнула к тому окну, которое раньше охранял голем. Ставня накренилась, сорвалась и упала: поток марева вяло потек внутрь. В проеме появился череп. Амазонка вонзила в него меч, отбросила назад, чуть попятилась, приготовившись нанести удар тому, кто попытается пролезть следом за первым гостем. Со всех сторон легкие струйки тянулись вверх, вливаясь в плесневелый дым, слой которого закрыл потолок. Дым уплотнялся и набухал, нижняя граница опускалась.
– Вот он!
Лана обернулась. Под досками была плотно утрамбованная земля, и ближе к дальней стене на ней мерцала сиренево-желтая паутина – округлая, шириной в три шага, посверкивающая радужными искрами.
– Подожгите дом!
Орхар с размаху ударил шипастой грушей по голове, возникшей на месте проломленной ставни, и отпрыгнул от окна. 'Зачем…' – начала Лана, но голем, не задавая вопросов, уже шагнул к очагу, занес ногу и пнул его так, что скрипнули, накреняясь, камни. Железная дверца оторвалась, угли пополам с горящими дровами полетели наружу.
В этот миг сундуки у двери наклонились, медленно заваливаясь, а сквозь окно просунулась рука и ухватила цепь, которой железная груша крепилась к древку. Звенья были покрыты острыми выступами, но костям не страшны порезы. Орхар отшатнулся, дернул и втащил мракобестию в комнату. Со скелета комьями сыпалась земля и ошметки гнили; следом лез еще один.
От досок возле очага пошел дым. Сундуки упали вместе с дверью, в проеме возник здоровенный зомби. Орхар сумел вырвать цепь из костяных пальцев и замолотил грушей, круша череп. Второй скелет протискивался в окно. Лана, занося меч, шагнула к нему, когда что-то подхватило ее, вознесло в воздух.
Голем всадил серп в брюхо зомби и приподнял. Сжимая древко обеими руками, попытался выбросить мракобестию из хижины, но в проем уже лезла толпа других.
Амазонка извернулась, когда ее пронесли через все помещение, увидела обхватившую талию руку и выкрикнула:
– Отпусти!
Когда Лана оказалась над паутиной, Септанта сделал то, о чем она просила: световые нити с тихим
