увидеть его…
Кучек повернулся к агачу и застыл. Черные дыры его глаз слепо пялились перед собой. Паутина во лбу мерцала сиреневыми сполохами.
– Ты опять прошел по дну… – начал Эльхант, и тут в паутине проступило лицо Драэлнора.
Казалось, старец склонился над чем-то, что лежало на земле перед ним. Он моргал, щурился, вглядываясь, а после заметил агача и кивнул.
– Наконец-то… – Голос донесся словно из-за плотно прикрытой двери. – Альвар-юнец, где ты сейчас?
– Я нашел одну из жемчужин! – громко произнес Септанта.
– Не слышу тебя… – пробормотал Лучшая Песня. – Кто это там рядом? Если ты слышишь… Поспеши. Мертвоживые приближаются. Утром к нам прорвались последние агачи – их осталось всего три дюжины. Плесень затянула весь Атланс. Весь, только Гора Мира возвышается над ней. – Нити паутины затрепетали, и лицо старца начало исчезать. – Младой Альвар! Еще сюда пришли скребуны!
Очертаниями летун напоминал океанскую чайку с распростертыми крыльями длиною в эльфийский рост. 'Брюхом' служила длинная емкость с газом. Газ – особый подземный воздух, как пояснил мудрый мастер Истлан. В отличие от многих построек и вещей гномов, летун состоял по большей части не из железа, но из дерева и кожи. Хотя и без металла не обошлось – впереди, за стеклянным колпаком, виднелась большая подкова, а сзади из-под надутого длинного куля торчала труба. Проходя вдоль всего корпуса, у носа она изгибалась, исчезая в округлой емкости. 'Бак' – сказал искусный Патлок. Железный, как и подкова, он был закреплен возле носа слева. Крылья, собственно, являлись одним крылом, имевшим форму широкого полукруга: выгнутая дугой крепкая рея, между концами которой вместо тетивы шла другая, прямая, и пропитанная какими-то веществами натянутая ткань.
Теперь летун стоял на гладком железном настиле, ведущем от пола к широким дверям – не тем, через которые Эльханта привели сюда, а на противоположной стороне мастерской. К носу и хвосту машины короткими цепями были прикреплены четыре тяжелых металлических бруса, которые Патлок назвал 'грузилами'.
Не дожидаясь приглашения, агач сел в длинное, чтобы могли поместиться трое седоков, кожаное седло на покатой деревянной 'спине'. Еще здесь было несколько рычагов. Позади оказалась высокая спинка – натянутая между рамой кожа, – а впереди торчала железная подкова. Возле нее на дереве виднелось нечто крошечное и округлое, ярко-красного цвета. Септанта протянул руку, чтобы коснуться его, и Патлок чуть ли не взвизгнул, хватая агача за локоть.
– Не трогай!
– Что это? – спросил Эльхант.
– К-кнопка! Главная Красная Кнопка. Не п-прикасайся к ней, пока не в-велят. Лучше в-взгляни на это. Т-труба, видишь? Вот эта, которая, от б-бака тянется назад.
Септанта нагнулся, заглядывая под емкость, и кивнул.
– По ней в-выхлоп идет. Выхлоп, это я так его н-называю! В баке – огненная вода с горючим песком и всякими добавками, оно т-топливом зовется. А еще м-манна тут, неестественная, то бишь м-мы ее в мастерской алхимии делаем, а не из земли д-добываем. М-между манной и топливом начинается реакция, потом воспламенение… А вот это – п-полозья, на них он стоит, чтобы емкость не повредить.
Вдруг подкова перед Эльхантом сама собой качнулась.
– П-птица! – выкрикнул Патлок и вновь принялся копаться во внутренностях летуна.
– Не п-понимаю – молчит она, – пробормотал гном. – Н-нет, по маршруту в-вас поведет, н-но… В-в общем, это, считайте, в-вам повезло. Она обычно говорливая, б-болтает как… А тут… А! – вдруг вскричал он. – Да я ж сам ей голосовой к-контур перекрыл! В-вот и хорошо, п-пусть так и остается, а то б она в-вам в дороге в-все уши…
Эльхант слез и отошел к мудрому мастеру, рядом с которым неподвижно высился Кучек. Паутина мерцала в его лбу.
– Ты можешь остаться здесь, – сказал агач. – Если ты с этих островов…
Голем чуть повернул голову, обратив на Септанту глаза-дыры, и проскрипел:
– Должен с Эльхантом. Лана сказала: охранять.
От летуна донесся возмущенный вопль Патлока. Эльхант, покосившись на мудрого мастера, сказал:
– Неезум… Плохое слово.
Истлан лишь развел руками. Створки ворот раздвинулись, впустив в мастерскую порыв теплого ветра. Вошли трое гномов с огнестрелами и рулоном черной кожи. Подступив к летуну, они стали прилаживать кожу на его боку, а Патлок, закончивший уже разбираться с Птицей, в это время бегал вокруг, дергая веком, и давал советы.
– П-пилоты! – прокричал он. – Эй, садитесь!
– Пилоты – это вы, – пояснил Истлан.
Эльхант уселся впереди, Кучек – за ним. Летун ощутимо просел на своих полозьях.
– Да он же тяжелый какой! – вдруг взвизгнула машина молодым, но очень сварливым и вздорным женским голосом, напоминающим звук пилы, которой скребут железную трубу. – Эй, здоровяк, у тебя что, чугун в жопе? Это мне теперь двоих на себе…
Патлок, схватившись за голову, вновь откинул крышку, что-то быстро повернул там, и голос смолк.
– Да, вот т-так вот… – сказал гном, дергая веком. – П-первый пилот… Ты, значит, – он ткнул пальцем в Септанту. – Вот это – дуга управления. Ее поворачиваешь, т-тогда поворачивается и задний киль… ну это, к-как поводья у лошади. Ты знаешь, что такое лошадь, скакал когда-нибудь… хорошо. Значит, дуга – в- влево-вправо, а в-вот этот рычаг – вверх-вниз. Газ из емкости не позволит упасть, д-даже если ты п- перекроешь п-подачу манны. Газа дней на семь должно хватить. Я вас обоих в-вес прикинул и давление
