Старик тяжело сел на табуретку.
2
Наступили тёплые майские дни. В воскресенье ранним утром Виталька, Марат и Анжелика шли вдоль берёзовых изгородей и тёмных плетней, снизу уже увитых вьюнами. Каждый нёс свою удочку. Анжелика без конца зевала.
– Охота так рано вставать, – сказала она. – Сейчас самый сон.
– Ты просто повторяешь слова своего отца, – ответил Виталька. – Для него всегда «самый сон». В колхозе он в основном дремлет возле правления. Сидит на травке и дремлет.
– И хорошо. А куда торопиться?
– Так ведь он за прошлое лето заработал всего один трудодень.
– Не-е. Ему его записали просто так. Он говорит, иначе получается, будто он и не колхозник вовсе.
– Анжелика, – заговорил Марат, – твой отец человек старый…
– Ну какой он старый? – обиделась Анжелика. – Ему тридцать пять лет.
– Старый в смысле отсталый. Сам он в колхозе, а душа его в таборе и на базаре.
– Что ты такое говоришь? – Анжелике не нравился этот разговор, но она не знала, как его прекратить.
– Я правильно говорю.
– Все правильно говорят. Только это и слышишь.
– К труду привыкают поколениями…
– Вот видишь, а он в колхозе всего год.
Марат растерялся на секунду.
– Вот посмотри на себя – на что ты годишься? А почему? Потому что…
Виталька легонько ткнул Марата концом удочки в зад.
– Чего ты? – обернулся к нему Марат.
– Где мешочек с червями?
– Ой, Виталька, забыл.
– Забыл? Беги. Что мы без червей-то делать будем?
Марат подал ему удочку и побежал за червями.
Анжелика тихонько хихикнула.
– У тебя, Виталька, все друзья недоделанные.
– Это ты о себе?
– Иди ты. Почему Рэма не взял?
– Рыбу распугает.
И вдруг Анжелика залилась звонким смехом. Виталька оглянулся. За ними огромными прыжками мчался Рэм.
– Я же ему велел быть дома. Сейчас я ему покажу!
Рэм подбежал и сел возле них, весело виляя хвостом. Анжелика тотчас бросила удочку и обхватила его руками за шею.
– Я кому сказал – сидеть дома? – прикрикнул на него Виталька. – Ну-ка домой, живо!
Пёс нагнул голову и ещё сильнее завилял хвостом.
– Виталик, он хочет с нами. Не прогоняй его.
Виталька махнул рукой и поднял Анжеликину удочку.
Анжелика и пёс, весело прыгая, побежали наперегонки.
Небольшое озеро окружала плотная стена камыша. Лишь кое-где были узкие просветы. Виталька и Марат заняли лучшие места, а Анжелику посадили на песчаной отмели, где клевала только самая мелкая рыбёшка.
Виталька и Марат удобно устроились у тихой утренней воды. Она пахла водорослями, острой свежестью. Шелестели жёсткими прозрачными крыльями стрекозы. По-утреннему сонно плескалась рыба.
Пока Виталька распутывал леску своей удочки, Марат уже успел поймать несколько окуней и посадить их на кукан. Рыбу ловил он азартно, так же, как и охотился. Виталька больше любил рыбалку, любил сидеть на берегу с удочкой и смотреть на тонкий из гусиного пера поплавок. Вот поплавок дрогнул и заскользил по воде. Виталька легко дёрнул удочку и вытащил прожорливого взъерошенного окуня.
Ловили они долго, пока не заполнили кукан.
Виталька воткнул в берег удочку и пошёл посмотреть, как идёт ловля рыбы у Анжелики. Анжелика спала, положив голову на мохнатую спину Рэма. Её чёрные кудри смешались с белоснежной гривой собаки, она чуть заметно улыбалась во сне, смуглое лицо её разрумянилось, от чёрных ресниц обозначились чёткие тени.
Виталька замер и долго, опустив руки, не сводил с девочки глаз. То, что он почувствовал в этот миг, ошеломило его и испугало. Он попятился и тихо ушёл прочь.
Он ловил одного за другим ярко-зелёных с чёрными полосами и красными плавниками окуней, разговаривал с Маратом, но видел перед собой спящую Анжелику, её чёрно-синие кудри на белой, как первый снег, гриве собаки.
Марату он ничего не сказал. Это принадлежало только ему, ему одному.
А Марат расспрашивал его о приезжих:
– Они кто, артисты?
– Сам ты артист. Семёнов – профессор. Лёня, светлый такой с бородкой, орнитолог, специалист по птицам, а Матвей, самый длинный, здоровенный, ассистент профессора.
– А чёрный, курчавый?
– Он ихтиолог.
– Что им тут надо?
– Хотят увидеть ящера. Заметил, у всех у них кинокамеры? Эллочка – внучка профессора, закончила десятый класс.
– Учебный год же ещё.
– Говорит, уже сдала все экзамены. Собирается стать археологом.
– Ну?! – Марат даже подскочил.
– А тебе-то что?
– Я тоже хочу – археологом.
– Искать старые черепки?
– Опять ты про старые черепки? Что бы мы знали о прошлом, если бы не черепки? Знаешь, что такое старый черепок? Это – ну, в общем, кувшин или другой какой-то сосуд… Его же сделали чьи-то руки, сделали зачем-то и для кого-то. Черепок может рассказать о производстве, культуре, жизни древнего народа. Надо только иметь воображение. Ты его лишён, вот и не понимаешь, зачем всё это нужно. И потом – археологию не я придумал. Так что даже черепок – интересная находка. Археологи, Виталька, всегда находят на старых городищах то, чего вовсе не ожидают найти. А ещё интереснее стать подводным археологом, отыскать на дне океана города древних атлантов. Даже, может быть, кому-нибудь посчастливится найти следы пришельцев из космоса… Нашли ведь череп древнего бизона, пробитый кумулятивной пулей.
– Если бы ты хоть чуть-чуть разбирался в биологии, не болтал бы глупостей, – ответил Виталька.
Из-за плотной стены камыша зевая вышла Анжелика.
– Поймала что-нибудь? – спросил Марат.
– Щуку.
– Ну?! – разинул рот Марат.
– На хлеб поймала? – мягко спросил Виталька.
– Не веришь? – возмутилась Анжелика. – Вот, посмотри. – Она показала окровавленный палец. – У вас у кого есть носовой платок? Надо завязать.
Носовой платок был у Марата. Виталька разорвал его и перевязал Анжелике палец.
– Где твоя щука?
– Там. Её Рэм караулит.
– Тащи её сюда.
– Ага, чтобы она меня опять цапнула?
