Согласилась одна соседка, только чтобы выручить.
Ну да. А жить надо.
Иона застелил рояль простыней, боялся на него дохнуть.
Первое время ел и чай пил на кухне – в комнату еду не носил. Не на коленях же ложкой махать и кипяток лить. А потом потихоньку приспособился принимать пищу на рояле. Положил толстую разделочную доску, а за ее границы ни-ни. Аккуратно.
Айрапетов как-то по-свойски спросил:
– Зачем тебе инструмент? Весь двор обсуждает.
Иона отмахнулся.
На самом деле внутри себя он знал, что приобрел рояль лично для Софочки. Вот она еще раз придет в «Националь» пирожные съесть, а он ей скажет, что у него для нее сюрприз. Она к нему тогда обязательно придет, он ей рояль и обнаружит со словами: «Это вам».
Что будет потом, Иона не размышлял, потому что об этом вообще не размышлял.
Свою придумку насчет разведки он давно забросил. Но иногда сильно хотелось себе или кому там вслух доложить накопившееся. Но боялся, потому что был такой случай. Тетка через стенку постучала с вечера, а наутро со смехом сделала замечание:
– Ты богомольный, что ли, Иона? Так ты тише молись, а то бубнишь, как в трубу. Спать не даешь.
С того раза он свои отчеты и прекратил.
Софочка нескоро, но пришла. Оглянулась при входе, вроде с опаской кого-то высматривала, а потом вплотную прислонилась к барьерчику и вытянулась в струнку навстречу Ионе:
– А вы сегодня работаете? Очень приятно. Меня мама просила Григорию Михайловичу передать кое-что важное. Он тут?
– Нет, он сегодня выходной. Софочка, мне оставьте, я передам. – Иона хоть ждал, а растерялся. – А мне что вы скажете, Софочка? Как поживаете?
Софа только сказала:
– Спасибо, – и повернулась, чтобы уйти.
Но Иона почувствовал, что если уйдет – так навсегда.
– Софа, давайте с вами встретимся и погуляем. Когда вы скажете, тогда и встретимся. Хотите, я сейчас отпрошусь, и мы пойдем куда-нибудь побродим на воздухе? Солнышко какое!
Софа согласилась, лишь выразила опасение, чтобы у Ионы по работе не было неприятностей.
На улице постояли и решили, что надо идти в Александровский сад.
Прошли немного по направлению, Софочка хоть и выказывала радость, но старалась идти так, чтобы хромота не выходила на первый план. Но Иона учел это сердцем и предложил:
– А давайте вместо того, чтобы бесцельно шататься по улицам, поедем ко мне домой. Зайдем на минутку. Я для вас подготовил сюрприз.
– Как это? Может, мы бы и не встретились вообще. Вы что же, знали, что ли?
– Точно. Я, Софочка, все наперед всегда знаю. – Иона, конечно, пошутил, но Софочка поверила всерьез.
– Я про вас так сразу и подумала. А раз вы все знаете, я вам скажу – ничего мне мама Григорию Михайловичу передавать не поручала. Я к вам зашла. Просто по-товарищески.
И улыбнулась не то чтобы кокетливо, а совсем по-женски.
Софа увидела рояль и чуть не упала в обморок. Это еще когда он был в простыне. А когда Иона простыню снял – тут началась реакция ой-ой-ой. Что? Откуда? Каким образом?
Иона не стал распространяться. Туманно намекнул, что про подарки не рассказывают об источниках.
Насчет тазика с водой под роялем Софа осудила:
– У вас сырая комната. Вон и на стенке плесень, а вы дополнительно разводите. Немедленно уберите тазик навсегда! Я сейчас что-нибудь сыграю. Вы не против?
Открыла крышку, огляделась, на что присесть – как раз на краешек кровати. Села и пальчиками стала тыкать в клавиши – для пробы. И снова выговор:
– Рояль расстроенный, играть невозможно. Нужно срочно звать мастера, настраивать. Что ж вы не смотрите за инструментом? Ему цены нет, а он у вас как в сарае.
– Не сердитесь, Софочка, я в роялях ничего не понимаю. Это теперь ваше, что хотите, то и делайте. Но, может, все-таки сыграете как есть?
– Нет-нет. Ни в коем случае. Сначала надо настроить, подлечить. А потом уже играть.
Иона обратил внимание, что голос у Софочки стал другой, и говорила она будто давняя знакомая, не стеснялась: красиво жестикулировала руками и поворачивала головку в сторону Ионы – медленно, плавно, наверное, заранее репетировала перед зеркалом.
Иона решился сказать главное:
– Софочка, вы не подумайте ничего плохого. Но хочу вам предложить встречаться. Вы мне нравитесь, и я вам тоже. Мне Григорий Михайлович говорил. Посмотрим друг на друга поближе, может, сложится. А если нет – будем дружить. А что касается рояля – забирайте его себе хоть сейчас. Рояль к нашим дальнейшим отношениям совершенно не касается. Это просто сюрприз в честь нашей встречи.
Софа сидела на кровати и спокойно смотрела снизу вверх на Иону:
– Иона, вы взрослый человек, а ведете себя как маленький. Думаете, я не понимаю, зачем вам знакомство со мной. Вы посмотрели на меня – я хромая, мне по всей Москве жениха ищут – найти не могут. А тут вы – красивый мужчина, между прочим, довольно молодой, и все у вас есть: и комната, и хорошая работа. Только хромоножки вам не хватало. Хотя лицо у меня красивое, конечно. Вы хотите со мной я знаю для чего встречаться, так и я этого хочу. А о дальнейшем давайте не думать. Насчет рояля, спасибо. Но куда ж я его? Пусть тут.
Когда поздно вечером вышли из дома, Софочка прижалась к Ионе и шепотом сказала:
– Хорошо, что так сразу получилось. Не хочется время терять. Правда? А то мало ли что.
Иона проводил Софочку до ее дома – неподалеку, на Большой Полянке, рядом с Дворцом пионеров, где она работала.
Честно говоря, радости у Ионы на сердце оказалось мало. Софочка чем-то напомнила Ионе Фриду. Другая, ясно, и говорит по-другому, и обращение у нее другое. Но вот когда в глаза заглядывает – точно Фрида.
А что, все женщины похожи. Ничего страшного.
Встречались примерно раз в неделю. Иона не спрашивал у Софочки ничего про отца и мать, и она не рассказывала. В любви не признавалась. Он тоже не распространялся. Улягутся в кровать и занимаются своим делом. Иногда Софочка расскажет какую-нибудь книгу, иногда Иона – случай из фронтовой жизни.
Айрапетов, конечно, как сосед, видел Софочку у Ионы. Но не лез. А когда ему Иона предложил никому не рассказывать про девушку, особенно Пичхадзе, Айрапетов дал слово молчать.
Как-то Иона похвастался Софочке своим биноклем. Смотрели в окно, друг на друга – переворачивали бинокль по-всякому, выходило интересно.
Софочка спросила:
– Ты его с мертвого снял? С убитого?
– Ну, с офицера. С живого. Он валялся рядом со своим танком. Танк покореженный, горелый. Я внутрь полез, прихватить дальномер, у них были. А у нас не было. Вылажу – немец подает голос. Я хотел застрелить, да пожалел.
Софочка обхватила щеки руками, как ребенок:
– А он какой? Молодой? Красивый?
– Не знаю. Сильно обгорел. Наверно, надо было застрелить, чтобы не мучился.
– Да. Чтобы не мучился, – тихо подхватила Софочка, как эхо.
Про бинокль больше не вспоминали.
Получилось, что из дому вдвоем не выходили и не назначали встреч на улице. Софочка так повела себя сразу:
– Зачем выставляться напоказ?
