Со второго этажа донесся шум. Шаги! Я спрятался за угол и затаил дыхание. Все, кто имел отношение к замку, были с ротмистром Еничеком на кухне. Кастелян Клабан не мог там прохаживаться, ротмистр ведь сказал, что он преет в постели. Значит, либо наверху бродят те два молодца из птичника, либо это неизвестный великан, которого после ночного приключения с лестницей я мысленно прозвал паном Гильфе.
Присутствие в доме Станды и ротмистра прибавило мне храбрости. Вернувшись потихоньку к рюкзаку Станды, я быстро нашарил в нем стартовый пистолет. Он лежал на самом верху, вероятно, с тех самых пор, когда Станда показывал его ротмистру. Стиснув пистолет в руке, я снова спрятался за лестничный стояк.
«Давай-давай», — сказал я сам себе, прислушиваясь к шарканью шагов, — человек неуклюже спускался вниз. Как только незнакомец приблизился к последним двум ступенькам, а тень его пала на пол коридора, я завопил во все горло:
— Стой! Руки вверх!
— Н-н-не дури! — раздалось из-за угла. — Эт-т-то я-я-а… И передо мной, еле держась на ногах, появился Тонда.
Дверь кухни распахнулась, и ротмистр Еничек, держа руку на кобуре пистолета, выскочил в коридор.
— В чем дело?
Станда, Ивана, Мишка и Алена высыпали вслед за ним.
— Лойза только что задержал Тонду, — сказала Ивана, чем всех рассмешила.
Станда отобрал у меня пистолет и сунул в карман.
— Нечего тут Дикий Запад устраивать, — сказал он и встряхнул Тонду, который все еще хватался рукой за потолочную балку и молча таращил глаза. — Проснись, фермер, шерифа я обезоружил.
— У-уф, ты ужас как меня испугал, — заикаясь, проговорил Тонда, опустил руки и схватился за живот, — мне даже плохо стало.
Ивана погладила меня по голове.
— Если Тонда станет заикой, тебе придется искать ему невесту.
Ротмистр напустил на себя строгость.
— Орешь, как будто по меньшей мере матерого убийцу поймал. Сейчас не время для мальчишества!
— Это не мальчишество, — оправдывался я, — я думал…
— Чересчур уж громко ты думаешь, — заметил Станда.
— Если бы ты и впрямь думал, не стал бы панику поднимать, — сказал Еничек.
— Но Лойза и вправду не мог знать, кто ходит наверху, — ни с того ни с сего начал защищать меня Тонда. — Сейчас он меня застукал, а мог поймать кого и посерьезней.
— Думаешь? — заинтересовался ротмистр.
— Тебе что-нибудь известно? — спросил Станда.
— Известно, — важно кивнул Тонда, — кое-что посерьезней.
— Вот это меня очень интересует, — сказал ротмистр. — Пойдем-ка в комнату, попробуем выяснить. А остальные бегом работать, — махнул он рукой, — кыш-кыш, разойдись.
Станда положил руку мне на плечо:
— Останься. Первым делом объясни мне, с чего весь этот шум.
Я объяснил. Ротмистр презрительно наморщил нос и покачал головой, но Станда сказал:
— Я рад, что ты не испугался. А будь это действительно разбойник…
— По-вашему, так он и расхаживает тут средь бела дня? — усомнился Еничек.
— А почему бы и нет? — вырвалось у Тонды. — Я его собственными глазами видел.
— Кого?
— Пана Клабана.
— Где?
— Здесь, наверху.
— Подожди, расскажи-ка связно и с самого начала.
Тонда собрался было с духом, но вдруг опять обмяк и робко сказал:
— Сперва надо бы подкрепиться, а то я такого страху натерпелся — ужас как есть хочется.
Он сбегал в спальню и вернулся с несколькими кружками неистребимой охотничьей колбаски. Предложил Станде и ротмистру, но те отрицательно замотали головой. Меня уговаривать не пришлось, я без лишних слов хапнул два крайних кусочка.
— Рассказывай, рассказывай, — поторапливал его Станда.
— Мне еще колбаски хочется, — признался Тонда и проглотил кусочек. — Это было, наверное, через четверть часа после того, как вы позвали Лойзу. Ну а я здесь оставался. Развернул колбасу, взял кружок, и вдруг у меня над головой послышались шаги. Сначала я подумал, что это мне только почудилось, но потом уж убедился. Да и Лойза говорил, что над нами есть закрытая комната, куда эти двое хотели по лестнице забраться.
— Вот видите, еще один свидетель, — прервал его Станда и взглянул на ротмистра.
— Так, так. Дальше, дальше, — подгонял Тонду Еничек.
— Вот я и говорю, подозрительно это как-то. Если комната заперта, кто может ходить? Прокрался я наверх, чтобы застукать того, кто там прохаживается. А это был пан Клабан.
— Нет, нет, ты рассказывай все, до мелочей. Что он там делал? — допытывался ротмистр.
— Тащил какой-то чемоданчик, одежду и всякое такое прямо через коридор, то есть поперек. Я хотел узнать, куда он это все несет, подождал, пока он зайдет в комнату, и забежал в помещение напротив лестницы. Дверь там была приоткрыта.
— И куда же он это нес?
— А в такую каморку в стене. Когда он ее закрыл, ее и не различить — того же цвета, что и стена. Я подождал, пока он уйдет, и хотел было вниз спуститься и все вам рассказать, но тут снаружи послышался чей-то незнакомый голос. Я испугался, как бы пан Клабан в последнюю минуту не вернулся. Вот и выжидал наверху, пока в замке все стихло. А тут Лойза как заорет: «Руки вверх!»
— Теперь мне все ясно, — воскликнул Станда. — Кастелян спрятал вещи, оставленные долговязым незнакомцем, потому что им не удалось забрать их ночью.
— Пойдем, покажешь мне эту дверцу, — предложил Тонде ротмистр.
Потом все завертелось, как в калейдоскопе. Кастеляну пришлось выздороветь, и представитель органов госбезопасности извлек из тайника кожаный чемоданчик, кое-какую одежду, плащ и различные мелочи, связанные в узелок, который Клабан сделал из полотенца.
Кастелян выдавил из себя, что таинственный верзила, у которого ступни, как лыжи, не кто иной, как графский сын, именуемый Гербертом фон Ламбертом.
— Захотел посмотреть места, где он родился, — внушал нам пан Клабан, — такой приличный господин, держится по-дружески, я и не смог отказать. Одну-то ночь, может, и ничего. Только он все-таки иностранец, и нужно смотреть в оба…
— Пан Клабан, вы, конечно, знаете, что давать приют чужим в замке запрещено, — заметил Станда, вытаскивая из каморки мусорную корзину, битком набитую различными бумагами, и передавая ее ротмистру.
— Здесь один мусор, — подкрался к нему старый кастелян и потянул корзину из рук Бничека. — Я сейчас вынесу. Две минуты — и тут будет полный порядок.
Ротмистр не отреагировал на столь ревностное стремление к чистоте и порядку. Повернувшись спиной к Клабану, он сунул руку в бумаги.
— Должно быть, очень разборчивый человек, — заметил Станда. — За одни сутки столько ненужного хламу выбросил. Вам не кажется, что это все-таки многовато?
— Я его не проверял, — холодно ответил Клабан, который, имея в виду Станду, никак не хотел признать, что сам он в замке только жилец.
Ротмистр повернулся и потряс конвертом перед носом кастеляна.
— А должны были бы проверить, пан Клабан. И тогда вы заметили бы, что на конвертах указан адрес:
