Герберт фон Ламберт, Винтице, Чехословакия, до востребования, — и стоит почтовый штемпель от восемнадцатого июня. Это означает, что данное письмо пришло в Винтице две недели назад. Где же ваш граф жил все это время?
— Вот уж не знаю, — выкручивался кастелян. — Не знаю. Откуда мне знать, где он был до того, как пришел в замок…
— Об этом мы его самого спросим, — сухо ответил ротмистр Еничек. — А теперь будьте любезны, отнесите все обратно в комнату, этот молодой человек ее запрет, а мы спустимся в канцелярию и составим протокол. Да, вот еще что — вы сейчас же, не сходя с этого места, откажетесь от своих небылиц по поводу сегодняшней ночи — так и скажете товарищу и этим двум ребятам прямо в глаза: «Я солгал, все я выдумал, за что и прошу у вас прощения».
Старый Клабан даже задохнулся, прошамкал что-то бессмысленное, теряя контроль над собой.
— Извиняться перед этими сопляками? — взорвался он. — И не подумаю! Лучше в тюрьму сяду!
— Ну, это как вам будет угодно, — бросил ротмистр и обратился к нам: — Придется вам удовлетвориться тем, что скажу вам я. Поверил я старому человеку, стал подозревать вас, потому что все происшедшее представлялось мне явным мальчишеством. Я не хочу сказать, что вы все делали правильно, мы об этом еще поговорим, но правда на вашей стороне. Я вас обидел, вы уж меня простите.
— Да ничего, — сказал Станда и подал ему руку. — Главное, все выяснилось.
Ротмистр пожал нам со Стандой руки и подождал, пока Клабан отнесет вещи иностранца назад в каморку.
— А как с моим фотоаппаратом? — быстро прошептал Станда.
— Будь спокоен, твой аппарат я у него вытяну, — самоуверенно усмехаясь, пообещал Еничек.
Но я-то знал, что, сколько ни тяни, фотика у Клабана не вытянуть. Где там!
14. Все равно они свое получат
Бывший кастелян сделал замок источником дохода. Посетителей он водил только по первому этажу, где для обозрения были выставлены предметы обихода графской семьи, среди предков которой затесался один противник императора Сигизмунда, и Ламберты кичились его подвигами в эпоху гуситских войн. Второй этаж замка находился в полном распоряжении кастеляна, который большую часть комнат заполнил своим скарбом, а одну комнату сдавал за изрядную плату. Тем, кому очень хотелось разыгрывать из себя господ.
«Нам, чтобы оказаться в графских постелях, стоило только раскокать в птичнике яйца», — подумалось мне, когда Станда сообщил о результатах проходящего расследования.
— Этот долговязый, должно быть, очень заинтересован в том, чтобы жить в замке, — сказал Станда после обеда, когда поутихли волнения, вызванные разоблачением Клабана, а ротмистр Еничек укатил на своем мотоцикле. — Он платил кастеляну две сотни в день — за пятнадцать дней это три тысячи крон. Да к тому же оплачивал номер в городской гостинице, но только для виду, чтобы иметь отметку о проживании.
— Поэтому-то Клабан так ужасно и расстроился, когда мы здесь объявились, — заключил я. — Но что могло заинтересовать немца? Ведь никаких драгоценностей мы в замке не видели.
Станда усмехнулся:
— Видишь ли, он сюда прибыл отнюдь не ради расписного графского ночника. Чтобы представлять ценность, вещь не обязательно должна быть из золота.
— Это понятно, но что бы это могло быть?
Станда пожал плечами:
— Может, он и впрямь хотел только несколько дней поиграть в графа из рода Ламбертов… Но все- таки будьте начеку и, если вам что-то покажется подозрительным, немедленно скажите. — Закурив, он перевернулся на живот и, лежа в траве, стал обкуривать цветочки. — А теперь я бы хотел знать, удастся ли найти мой фотик? Он стоит две тысячи крон, и мне жалко его потерять. Клабан клянется, что не брал. После всего, что произошло, я ему не верю. Что скажешь, Лойза?
У меня были свои соображения на этот счет, но я постарался их скрыть, хотя чувствовал, как кровь бросилась мне в лицо.
— Он обязательно найдется. Мы с ребятами сходим на разведку. Ведь где-то он должен быть.
— Где-то? Что ты имеешь в виду? — Станда подпер голову рукой. — Не вздумайте вломиться в квартиру к Клабану. И думать об этом не смейте — он только и ждет, чтобы подловить вас.
— Зачем в квартиру? Если он взял аппарат, то, конечно, спрятал не в квартире, не дурак же он. Воры добычу никогда сразу домой не уносят, а сначала прячут в укромном месте.
Станда рассмеялся:
— Начитался детективов! Хотя, может, ты и прав.
Поглядев на часы, Станда вскочил и захлопал в ладоши. Это означало конец послеобеденного отдыха, и моя малярная бригада вылезла из-под тенистых дерев, куда мы уселись подышать чистым воздухом и выветрить из легких запах краски. Под звяканье ложек и тарелок мы отправились на кухню к Иване, потом ввалились в гостиную и взялись за кисти. Для меня это была первая за все утро нормальная работа, и я принялся за нее с истинным воодушевлением. Не отрываясь от дела, мы и так и эдак обсуждали события, пока не остановились на истории с фотоаппаратом. Карательная экспедиция к сторожке за скалой была делом решенным. Оставалось только придумать, как незаметно выбраться из замка.
— Вам что! — сказала Алена. — Вы все вместе, вам легко через окно выбраться. А вот как быть мне, я ведь с Иваной…
— Ужасно трудно, — скорчил гримасу Мишка, — просто выйди, будто в туалет, а там и смоешься.
— Ага, в пижаме, — съязвила Алена.
— Да хоть бы и в пижаме, какая разница? Все равно темно, — сказал Миша.
Тонда замахал кисточкой — это должно было означать, что он нам тоже кое-что сообщит, только кусок проглотит.
— А если нам и Ивану к этому делу привлечь? — выдавил он из себя спустя некоторое время. — Скажем ей прямо, что идем Стандин фотик искать, а заодно сведем с ними старые счеты.
— Я — за, — поддержала Алена. — Ивана мировая девчонка, но идти к ней надо всем вместе, всей компанией.
— А если она расскажет Станде? — предположил Мишка.
— Скажем, что хотим сделать Станде сюрприз. Он Клабана подозревает, и вдруг мы являемся с фотоаппаратом. То-то он удивится. Я думаю, Ивана согласится, — заключил я.
На этом и порешили.
— Ишь какие хитрые! — засмеялась Ивана. — Хотите, чтобы я вас с тыла прикрывала. Ну, так и быть, только при одном условии: в разведку я пойду вместе с вами.
От неожиданности мы остолбенели. Когда к нам вернулся дар речи, отговаривать ее было поздно. Ивана ни в какую; тогда мы стали осторожно выведывать, какой способ мести она допускает.
— Ни о какой мести не может быть речи, — ответила она, выслушав наши объяснения. — Похоже, эти ребята удрали из дому и теперь безобразничают по всей округе. Из ваших слов получается, что уже и до воровства дошло. Так вот, мы просто захватим их в плен, приведем сюда, в замок, и узнаем всю правду. А потом сообщим родителям. Что из того, что вы их заграбастаете? Они убегут в другое место и опять примутся за свое.
— Все равно мы их поколотим, — упрямо сказал Миша. — За все пакости, которые они нам устроили, они свое получат.
Ивана пожала плечами.
— Ну, предположим, вы наподдадите им немножко, чтоб неповадно было. Только объясните, чем они вам, в сущности, насолили? Что вам здесь — плохо? Да нигде бы вы не получили столько впечатлений, сколько здесь. Станда хочет, чтобы вы еще и поработали, но ведь и эту малость вы делаете для своих же товарищей.
