— Ваш недавний вопрос про створку. Думаете, я не обратил внимания?
— Ну-ну?
— Створка французского окна не была закрыта. Или, вернее, заранее снята с запора той же самой Лизой, так что можно было толкнуть ее снаружи и войти внутрь. Это и сделал ее друг-уголовник. С каким- нибудь вежливым предлогом. «Извините, хозяин. Тут было не заперто. Можно мне у вас спросить»…
— Согласен, найти причину, чтобы войти, несложно.
— А дальше нужно было просто улучить момент и бросить в рюмку Детлога едва заметную крупинку циана. Не исключено, что Детлог сам упростил задачу, попросив парня налить ему хереса.
— А отпечатки пальцев на бутылке?
— Вино часто наливают, обхватив горлышко салфеткой. Салфетки там были.
— Да, помню.
— Хозяин, выпив, отдал Богу душу. А убийца, торопясь ускользнуть, вытер рюмку и, обежав дом, сообщил Лизе, что дело сделано. Надо было теперь только закрыть стеклянную створку. И комар носа не подточит. Но войти в кабинет без свидетелей означало для Лизы — поставить себя под подозрение. Поэтому она и ждала момента, когда кто-нибудь подойдет к двери. И пока Гарри выбегал за помощью в коридор, она захлопнула створку. Три секунды на всю процедуру. — Макс налил себе еще вина и, не торопясь пить, подержал бокал в воздухе. — Вы сами заметили, Сидней Белтам уточнил: «Ужин должен был подаваться через пятнадцать минут». А Лиза бежит вдруг к двери кабинета, чтобы узнать, как она заявила: «Когда подавать ужин?». Смешно! Этим она себя разоблачила. И запись ее слов имеется на аудиопротоколе. — Он сделал небольшой глоток.
— Так Лиза или Джулия Паркер?
— Ну вот, патрон, вечно вам нужно в горшочек плюнуть. А что, если засадить их обоих?
— Макс, ты слишком расчувствовался от хорошей пищи. Нельзя быть таким добрым.
— Извините, сэр, во всяком случае, я ограничился тремя версиями. Это вам мало крови, раз у вас есть и четвертая. А вкусная была форель?
— Очень вкусная. Если ты не наелся, я закажу.
— Наелся… и эти замечательные утренние купаты… Знаете, после отличной еды у меня мысли всегда тянутся к чему-то высокому.
— Хочешь сказать, твои желудочные увлечения — путь к духовному развитию личности?
— Рад, что вы, наконец, поняли, патрон.
— Вот только дело об убийстве может повиснуть у нас, как камень на шее.
Макс поставил бокал и убрал с лица шутливое выражение.
Блейку всегда нравились эти его переходы. Когда надо, парень становится очень серьезным.
— Патрон, вы имеете в виду Белтама? Он мог проскочить в кабинет, а Джулия его просто теперь прикрывает?
— Нет. И не только потому, что трудно представить себе логику, по которой Белтам, планируя такое убийство, одновременно настаивал, чтобы Гарри до ужина зашел к брату. — Он допил свое вино и взглянул на часы — тридцать минут до отлета. — Если бы это был Белтам, то только в сговоре с Джулией, которой следовало отвлечь или задержать Гарри, появись тот в ненужный момент. Но если у Белтама была такая надежная поддержка, он никогда не оставил бы эту нелепую рюмку на столе. Протер бы, зажал в руке покойного и поставил на край. Видел его физиономию? Такие люди не совершают ошибок.
— Тогда, четвертая версия — Гарри?
— Конечно. Ему этот дом как родной. А створка в то непозднее время вообще могла обычно находиться не на запоре. Хозяину дома приятно ведь выйти к розовым кустам, если захочется. Возможно, Гарри действительно видел этого входившего в кухню садовника. А может быть нет, и он только выдумал эпизод, чтобы прикрыть собственные действия. Он же прекрасно знал, что к брату в эти пятнадцать минут никто не сунется. А обойти дом — одна минута. И можно с ним выпить по рюмке хереса, если проявить инициативу. Одну рюмку потом убрать на маленький столик, другую протереть.
Ты прав, нервы могли сыграть свою роль, заставив его скорее убраться, не обратив внимания, куда поставлена рюмка. А главное, именно ему было очень удобно незаметно закрыть створку, тогда как мисс Паркер, Белтам и Лиза, еще ничего не разобрав, пытались оказать Детлогу первую помощь.
Макс согласно покивал головой:
— Четыре версии. Многовато. Попробуем теперь взвесить каждую?
— А я уже взвесил. Две первые твои слишком слабо тянут.
— Это почему?
— Да, очень просто. Тебе понравилась моя идея, что Джулия Паркер хотела подставить Гарри, иначе убийство для нее не имело смысла.
— Окажись он в кабинете без свидетелей, так бы и вышло.
— Технически плохо складывается, Макс. Чтобы подставить Гарри, следовало «впихнуть» его в кабинет до ужина. Но эту инициативу проявила не Джулия, а Белтам, значит, он является соучастником преступления.
— Эти двое, вы сами рассказывали, друзья со студенчества. Кроме того, их интересы в концерне совпадают.
— Пусть так. Но откуда они могли знать, когда именно Гарри сунется в кабинет?
— А зачем им знать? Джулия задержала бы его в холле, пока Белтам делал свое дело. Затем Белтам мог выйти в сад через французское окно, неважно, было оно до этого заперто или нет.
— Но кроме Лизы некому было потом закрыть створку. Тройной сговор?
— Почему бы и нет?
— Уже потому, что два таких интеллектуала не стали бы связываться с ненадежной итальянской девчонкой.
Макс подумал, а потом согласился:
— Резонно, патрон. К тому же, и с рюмкой они придумали бы что-то пооригинальней. Остаются, стало быть, либо Гарри, либо Лиза с садовником?
Блейк вздохнул:
— Да, нужен нам этот садовник, очень нужен. — Затем, после паузы, он пробарабанил по столу дробь. — И что-то еще мне не нравится в сделанных в тот вечер фотографиях. А не пойму пока что…
Они прилетели уже к концу дня. Начинались сумерки.
Сели в одно такси, чтобы сначала завезти по дороге Макса.
По пути к себе Блейк вспомнил, что еще вчера собирался купить новые лезвия для бритья, но забыл. Поэтому, расплатившись с водителем за несколько кварталов до дома, он решил заскочить в работавший еще супермаркет.
Пошлялся там в почти пустых в это время залах, подумывая, что еще следует купить, раз уж пришлось сюда выбраться.
Потом не торопясь прогулялся по улицам, и только около восьми оказался дома.
Дальше дело пошло по накатанной схеме: душ, заварка любимого жасминового чая, кресло, где можно еще раз все спокойно обдумать…
Прежде всего — как выстроить допрос Лизы, а его нужно провести уже завтра. Слишком много вокруг нее лохматых концов, пора их подергать. И о намерениях мужа развестись она несомненно знала, иначе не стала бы спешно покупать драгоценности почти что на семьдесят тысяч.
Но тоже не без некоторой странности сама эта покупка. Если убийство мужа, по возвращении его из Европы, было запланировано, зачем суетиться с этой сравнительно небольшой суммой?
Не была уверена, что партнер решится убить? Или, если намеревалась отравить мужа сама, страховалась на случай неудачных обстоятельств?..
Телефонный звонок досадно помешал дальнейшему ходу мысли. Кому там приспичило?
— Это ты, Макс?
Голос показался ему на обычный не очень похожим:
— Черт знает что, патрон!
— А если без черта? — недовольство за нарушенный вдруг покой еще сохранилось.
