Администратор отозвал к себе Катушева.
— Конфеты-бараночки я еще понимаю, но они же по всей стране поросят раздают. Откуда у них такое количество поросят? Мои специалисты просчитали внутренние ресурсы, таможенный ввоз за три последние месяца — нет в стране такого количества поросят!
— Совершенно верно.
— Тогда как вы это объясняете?
— Да просто. Мои люди проследили эту схему: приезжает грузовик с поросятами, отдают двух-трех и обещают скоро приехать и раздать остальным, а молва по областям идет, что у каждого уже есть дармовой поросенок.
Что-то не понравилось администратору в этом флегматичном ответе.
— Да?
— Ну, не из воздуха же они их берут.
— Вон, машина с нашими поросятками пошла. Желаете, остановлю, вам дадут одного?
— Будет тебе сейчас поросятина, — проговорил с переднего сидения старший.
— Ну, будет так будет. А это что?
— Где?
— Вон коллектор прорвало.
Все увидели, как из какой-то дрянной трубы мерзкая жижа хлещет потоком в реку.
— Нужно вам это?! — зло проговорил мужичок. — Вот это вам нужно?!
— Не нужно, но ты все равно заткнись.
— Да, уютненько тут у вас, хороший подвальчик.
Человек сидел за столом, и те трое вошли и остались стоять.
— Садись.
— Благодарствуйте.
Мужичок расположился на стуле напротив.
— Ты на кого работаешь?
— О!
— Что о, хозяина называй… Что молчишь, жить хочешь?
Мужичок призадумался.
Потом улыбнулся:
— Другой раз радость от жизни берет, счастье какое-то… — и погрустнел: — а иногда и не очень.
— Ваньку валяешь, сукин сын.
— Насчет происхождения вы, извините, не правы.
— А понимает твой хозяин, на кого замахнулся? Ришельевич с Полуниным мне, понимаешь, мне платят.
— Много?
— Не твое дело, собачье.
— Опять, извините, ошиблись с происхождением.
— Значит, хозяина своего ты не сдашь?
— Нет.
Их глаза сошлись, и тот первый вдруг ясно понял, что орех этот можно раздавить-размозжить, но вынуть из скорлупы ничего не удастся.
Стало быть, и время терять больше незачем.
Взгляд, брошенный за спину мужика, все сказал, старший двинулся, но двинулось еще что-то.
Двинулся слегка, вроде, воздух и пол, лестничный ход ухнул, проседая под гигантским черным медведем — невероятная черная туша лишь задела по пути слегка старшего, и того пушинкою отнесло к стене. Двое других было сунули к кобурам руки, но каждый сразу же понял — стрелять в эту страшную тушу, всего в нескольких метрах, из их «пукалок» — это сразу подписать себе приговор.
Медведь легко достиг другой стороны стола, встал в рост… зверь не ударил, а просто дернул лапой и оторванная голова полетела на стол.
Кровь стала стремительно растекаться.
Гость слегка отстранился, чтоб не запачкаться, и встал.
— Ну, я поеду?
— Можем подвезти, — любезно предложил с пола старший.
— Не надо, — добродушно улыбнулся мужик, — я на попутках.
И двинулся вверх по лестнице.
Медведь, прихватив голову, затрусил за ним на задних лапах, словно за дрессировщиком в цирке.
На секретарский телефонный звонок энергичный женский голос ответил, что Их Высочество готово предоставить представителям власти аудиенцию.
Поехали, как положено, каждый в своей машине и со своей охраной.
Сообщения шли чередой.
С личными извинениями позвонил атаман от Донского войска.
— Ты, Игоревич, прости. Сам я был против, но донцы единогласно почти решили вступить в «Эх, Россию».
Другие звонки… ближе к вечеру Митя понял, что от Русского конгресса — его любимого детища — осталась только кучка татар и евреев.
Представитель администрации, выходя из машины, сразу заметил некоего в плаще с поднятым воротником и надвинутой низко шляпе.
Тот совался в подъезд, и подъехавших заметил слишком поздно.
Администратор сделал знак другим подождать и подошел к человеку.
— Борис Абрамович, но это уже безобразие. Вы нарушаете основные договоренности.
— А как я мог, как я мог не сделать визит любимейшему существу своего близкого друга, не выразить соболезнование, — быстро заговорил тот, — щенком держал ее на руках, — он показал, как держал и баюкал.
— Где остановились?
— Как где, на старой московской квартире. Там, кстати, при шмонах свинтили со всех дверей золотые ручки, ну хоть бы обычные взамен них поставили. Свинство какое-то.
— Слушайте, правила надо соблюдать — после нас.
— А что вы тянете? — он взялся пальцами за рукав и приблизил голову: — Есть один очень простой способ.
— Какой способ?
— Ну-у…
— В пай хотите войти?
