У Дункана вдруг холодно и расчетливо заработала голова.
Способ действий только один — спасти Людвига, если он еще цел в каком-нибудь из подвалов. Спасти можно лишь тотальной полицейской операцией. Сейчас, ночью. Встряхнуть всех информаторов, которые работают на полицию, и тех из уголовного мира, кто висит у них на крючке.
Коннерс словно отслеживал ход его мыслей:
— Да, коллега, здесь глухая провинция, Верховный суд далеко, в отдельных случаях можно избегать церемоний.
Через час управление просто гудело, капитан инструктировал офицеров, группы выезжали одна за другой, фотографии Людвига теперь были у каждого, и каждый знал, что спасают они своего.
Сказывалось преимущество небольшого города — полицейские хорошо знали территории, людей криминального мира и как-то с ним связанных, можно было поэтому полагаться на «самостоятельные решения». И обрадовала реакция прокурора, которого Дункан звонком предупредил о вынужденной массовой операции. Тот, выслушивая, покашлял со сна и коротко произнес: «Можете на меня рассчитывать, капитан». Это значило, что проблемные в иных случаях ордера на аресты и обыски будут выданы, а всякого рода адвокатская шушера потратит лишнее время.
Время — пока единственный и главный ресурс.
На квартиру Людвига капитан отправился сам, вместе с Коннерсом и инспектором.
Судя по адресу, это была и не квартира, а комнатка в сдаваемых меблированных помещениях на краю города.
Шума решили не производить, поэтому терпеливо ожидали ответа на звонки у запертой на ночь входной двери.
Капитан уже докурил сигарету, когда дверь приоткрылась и в просвете через цепочку замаячила плохо различимая физиономия. Инспектор сунул прямо в нее полицейский значок.
Дверь захлопнулась и снова открылась, но уже без цепочки.
Инспектор опустил руку в карман плаща, и капитан тоже снял ствол с предохранителя — задворки они и есть задворки.
В передней горел неяркий свет, направо начинался вход в коридор, и вверх вела лестница.
— Ба, сэр, никак это вы!
Слова были адресованы не капитану, а входившему за ним Коннерсу.
— Ларри? — удивленно произнес тот. — А я и не знал, что ты в городе.
— Как же, сэр, уже целых три года.
Пожилой, довольно опрятно выглядевший мужчина, осторожно взглянув на капитана, продолжал улыбаться Коннерсу.
— Ларри, да ты, я вижу, завел порядочный образ жизни? Это твое заведение?
— Не совсем, сэр, арендую. Плачу мэрии за год вперед и пересдаю жильцам.
— Платишь за год вперед? То-то при аресте мы не нашли у тебя ничего, кроме дырявого чайника.
Человек хмыкнул и снова осторожно взглянул в сторону капитана.
— Рекомендую, — Коннерс указал Дункану на него, — Ларри большой мастак по фальшивым лотерейным билетам.
— В прошлом, сэр, в прошлом.
Старый клиент полиции в таких случаях большая находка, эти люди понимают все с полуслова. И было заметно — высокий полицейский уровень произвел на него впечатление.
Капитан взглядом показал Коннерсу продолжать.
— Скажи-ка, Ларри, у тебя все тут спокойно?
— Сэр, тут у меня редко балуют, — человек чуть помолчал, — но вы же не по мелкой хулиганке приехали.
Коннерс, глядя ему в глаза, покивал головой.
— Спрашивайте, сэр, прямо.
— Нас интересует твой жилец из номера, э…
— Восемь, — подсказал инспектор.
— Из номера восемь. Он у себя?
— Думаю, нет.
— Почему так думаешь?
— Утром он уходит в одно и то же время, но сегодня я его не видел. И этим вечером не заметил, чтобы он возвращался.
Позапрошлым вечером Людвиг не собирался пускать «гамус» в ход, они встречались в середине дня, его планы не могли измениться так быстро, а главное — он бы предупредил Дункана, чтобы тот подготовил досрочный уход на явку.
Мужчина посмотрел на капитана и отвел взгляд, но Дункан успел прочитать — тот быстро все взвесил, понял по отсутствию оперативной бригады, что они не планировали захват, а стало быть, ищут своего человека.
— Можете нам что-нибудь подсказать?
Тот покачал головой:
— Я бы помог, сэр, но нечем. И я ни разу не видел, чтобы к нему приходили.
Человек, предлагая подняться, показал рукой с ключами на лестницу.
Через пять минут они закончили осмотр совсем небольшой комнаты без признаков борьбы и вообще без следов беспорядка.
— А случалось, что он не ночевал дома? — спросил инспектор у деликатно оставшегося на пороге хозяина.
— Не припомню, — тот поработал памятью… — Мне кажется, он всегда ночевал дома.
Коннерс подошел и тихо проговорил Дункану:
— Надо поискать «гамус». Как он выглядит?
— Вроде маленького тюбика для капель в глаза.
Ларри, заметивший шептавшихся полицейских, вежливо прикрыл дверь, сообщив, что будет ждать в коридоре.
Сразу распределили обязанности: инспектор взял на себя плинтусы и панели, Коннерс приступил к шкафу с одеждой, капитан — к вещевой сумке.
Плотная с виду сумка оказалась такой главным образом из-за куртки на меховой подкладке, видимо, новой совсем, недавно купленной для не наступившего еще зимнего времени.
И еще два не распакованных пакета с носками и мужским бельем.
Тоже удобная маскировка для хранения «гамуса».
Капитан выложил все на кровать и начал, прежде всего остального, осматривать сумку.
Швы, уплотнения… руки заработали сами, вспомнив хотя весьма отдаленную, но большую практику оперативных обысков.
После сумки он проверил пакеты.
Там тоже искомого не было.
— Сэр, я вынужден согнать вас с кровати.
Инспектор уже переминался рядом.
Капитан поискал глазами, где бы ему пристроиться…
— Есть, — Коннерс держал рукав пиджака, хорошо видного от распахнутых в обе стороны дверок шкафа, — здесь что-то есть.
Он вывернул край рукава наизнанку, пощупал и извлек сероватую капсулку.
— Это?
Капитан лишь кивнул. Он очень надеялся на отсутствие результата, теперь стало окончательно ясно — провал произошел не вчера вечером, а сутками раньше.
XII
