Я еще раз окинул ее внимательным взглядом.
– Что ты собираешься со мной сделать? – спросила она.
– Я заплатил полную стоимость своего пребывания в таверне, – пожал я плечами.
Наши тени сливались на стене крохотной ниши, освещавшейся робко дрожащим в светильнике язычком пламени. Она все еще была в цепях, которые я сам на нее надел. Клочок шелковой материи, скомканный, мокрый от пота, валялся на полу.
– Ну, и как тебе нравится жить рабыней, прислуживающей в пага-таверне? – поинтересовался я.
Элизабет молча отвернулась.
Я уже получил от нее все, что может получить посетитель таверны от обслуживающих ее рабынь.
– Ты злишься за то, что я убежала от тебя, – ответила она. – Злишься и таким образом пытаешься мне отомстить.
– Я просто использовал тебя как обычную прислуживающую в таверне рабыню, вот и все, – сказал я.
Это была правда. Я обращался с ней не хуже и не лучше, чем рядовой посетитель с понравившейся ему рабыней. Да она и сама это знала. Она чувствовала, что я заставляю ее обслуживать себя как обычного клиента.
Это не было местью с моей стороны, всего лишь обращение, на которое может рассчитывать женщина в ее положении. При этом даже называл я ее Таной – именем, данным ей как рабыне.
– Что ты собираешься теперь делать? – спросила она, все еще лежа закованной в цепи.
Я сидел напротив нее и надевал ремень.
– Собираюсь отыскать Талену. Именно для этого я сюда и приехал.
Она приподнялась, опершись на локоть.
– Ты очень изменился с тех пор, как я тебя знала.
– Что же именно во мне изменилось?
– Ты стал жестче. В тебе уже нет той мягкости и добросердечия.
– Вот как?
– Ты стал… – Она замялась.
– Кем же?
– …стал больше похож на горианина. – На лице ее появился испуг. – Да, вот именно. Ты стал настоящим германским мужчиной.
Я пожал плечами.
– Ну что ж. Вполне возможно.
Она отшатнулась от меня и плотнее прижалась к стене. Я усмехнулся. Поправил на поясе ножны с мечом и начал завязывать сандалии. Когда я поднял голову, она снова заговорила:
– Ты сказал, что стал богат.
– Да.
– Что у тебя хватит денег выкупить меня.
Я рассмеялся.
– У меня их хватит на десять тысяч таких, как ты.
Она криво улыбнулась.
– Но теперь, когда ты нашел меня здесь… – Она замялась. – Ты ведь не отправишь меня на Землю?
– Не отправлю, – покачал я головой, глядя ей в лицо.
Она улетела с Сардара, сделала свой выбор. Это было очень смело с ее стороны. Я восхищался ею. Но принятое решение было связано с огромным риском, и она это, безусловно, знала.
– Сарпедон не подозревает, что я прошла в Аре полный курс обучения рабыни, – продолжала она. – Он не запросит за меня больше двадцати золотых монет.
– Я тоже так думаю.
– Это будет здорово – снова оказаться на воле!
Мне вспомнилось, как однажды – казалось, с тех пор прошло столько лет! – эта девушка и две ее подруги, Вирджиния Кент и Филлис Робертсон, произвели настоящий фурор на Курулеанском невольничьем рынке, Центральном рынке Ара, и были проданы за баснословную цену в три тысячи золотых монет. Впоследствии Вирджиния Кент стала свободной спутницей простого воина из Ара, Релиуса, а Филлис Робертсон попала в руки другому воину, Хо-Сарлу, но думаю, она до сих пор носит ошейник. Элизабет же, самая красивая и способная из них троих, вообще превратилась в обычную рабыню, из тех, что обслуживают посетителей захудалой таверны, затерявшейся у пристани.
Сейчас она была такой же красивой, как на деревянном помосте Курулеанского невольничьего рынка. Только стоимость ее с тех пор значительно уменьшилась. Теперь даже цена в двадцать золотых за нее казалась мне несколько завышенной.
