– Я свободна, – заявила она. – И могу говорить все, что пожелаю. Посмотри на себя! Ты даже ходить не можешь. Не в силах пошевелить левой рукой! Ты калека, калека! И ты мне отвратителен! Неужели в твоей голове могла возникнуть мысль, что такая женщина, как я, дочь Марленуса из Ара, станет думать о подобной развалине? Взгляни на меня. Я красива. А теперь посмотри на свое отражение. Ты калека. Заботиться о тебе? Да ты глупец, глупец!
– Да, – с горечью ответил я, – глупец.
Она отвернулась, и ее дорогое одеяние зашуршало в воздухе. А потом Талена взглянула мне прямо в глаза.
– Жалкий раб! – прошипела моя бывшая спутница.
– Я не понимаю, – пробормотал я.
– Я позволил себе, – вновь вмешался Самос, – хотя в то время не знал о твоих ранах и параличе, рассказать ей о том, что произошло в дельте Воска.
Моя правая рука сжалась в кулак. Я был в ярости.
– Сожалею, – добавил Самос.
– Тут нет секрета, – сказал я, – многие об этом знают.
– Удивительно, что твои люди не бросили тебя! – вскричала Талена. – Ты предал свой кодекс! Ты трус! Ты недостоин меня! И, спрашивая меня о том, как я к тебе отношусь, ты наносишь оскорбление свободной женщине! Ты предпочел рабство смерти!
– Почему ты рассказал ей о событиях в дельте Воска? – спросил я у Самоса.
– Чтобы убить любовь, если она еще оставалась между вами.
– Ты жесток, – заметил я.
– Истина жестока, – пожал плечами Самос. – Рано или поздно, она бы все равно узнала.
– Но почему ты рассказал ей?
– Чтобы она стала к тебе равнодушна и хорошо служила тем, чьи имена мы не будем сейчас упоминать.
– Я никогда не стала бы заботиться о калеке, – заявила Талена.
– У меня остается надежда, – продолжал Самос, – вновь призвать тебя на высокую службу огромной важности.
Я рассмеялся.
Самос покачал головой.
– Мне слишком поздно стали известны последствия твоих ран. Я сожалею.
– Теперь, Самос, – сказал я, – у меня совсем другие проблемы. Я и себе-то не могу служить.
– Я сожалею, – повторил Самос.
– Трус! Ты предал кодекс чести! Слин! – вскричала Талена.
– Все, что ты говоришь, – правда, – негромко ответил я.
– Насколько мне известно, – сказал Самос, – ты хорошо сражался за частоколом Саруса из Тироса.
– Я хочу, чтобы меня вернули к отцу, – холодно проговорила Талена.
Я достал пять золотых монет.
– Этих денег, – сказал я, обращаясь к Самосу, – должно хватить для безопасного путешествия на тарне в Ар, в сопровождении охраны.
Талена опустила на лицо вуаль.
– Эти деньги будут тебе возвращены, – презрительно бросила она.
– Нет, – возразил я, – возьми их как подарок в память о наших прошлых отношениях, когда я имел честь быть твоим спутником.
– Она самка слина, – угрюмо сказал Самос, – злобная и неблагодарная.
– Мой отец отомстит за это оскорбление, – холодно ответила Талена. – Ждите отряд тарнов.
– Твой отец отрекся от тебя, – бросил Самос, повернулся и вышел.
Я продолжал держать монеты в руке.
– Отдай мне деньги, – сказала Талена.
Я протянул к ней правую руку ладонью вверх. Она подошла и схватила монеты так, словно боялась прикоснуться ко мне. А потом встала в нескольких шагах передо мной, зажав деньги в кулаке.
– Как ты уродлив! Мне противно смотреть на тебя!
Я молчал.
Талена пошла к выходу из зала. У двери она остановилась и снова повернулась ко мне.
– В моих жилах, – гордо сказала Талена, – течет кровь Марленуса из Ара. Мне отвратительна даже мысль о том, что трус и предатель, вроде тебя, навсегда лишившийся чести, когда-то меня касался. – Она позвенела зажатыми в кулаке монетами. На руке была надета перчатка. – Благодарю вас, сэр. – И отвернулась.
