– Скорее всего, – возразил я, – они просто постарались убраться подальше.
– А ты отличаешься остроумием, – признал Ивар, – раньше я за тобой такого не замечал.
– Да, – скромно кивнул я.
– Я научу тебя одной песне, – сказал Ивар, – и мы споем ее вместе.
В песне рассказывалось о мужчине, который пытался удовлетворить сто рабынь, одну за другой; в ней было много повторов, а число рабынь увеличивалось с каждым следующим куплетом. Вряд ли стоит объяснять, что песня оказалась довольно-таки длинной. В конце концов выяснилось, что у меня отличный голос.
За пением мы забыли о холоде. Ближе к рассвету мы немного по очереди поспали.
– Нужно беречь силы, – заявил Раздвоенная Борода.
Каким великолепным показалось нам утреннее солнце.
– Если курии сумели подняться выше нас, – заметил я, вспоминая о каменном дожде, обрушившемся на наш козырек, – может быть, стоит начать спуск?
– Курии стараются загнать свою жертву в угол, – пояснил Раздвоенная Борода. – Теперь, когда стало светло, они будут поджидать нас внизу. И попытаются отрезать нам путь к спасению. Более того, у нас мало шансов здесь спуститься, даже если они и забрались выше нас.
Я вспомнил о двух куриях, отчаянно цеплявшихся за каменную стену, – один из них свалился, пытаясь до нас добраться, а другому пришлось познакомиться с камнем, который швырнул в него Ивар. Я содрогнулся.
– Они там, – уверенно сказал Ивар, бросив взгляд вниз. Он помахал куриям рукой, а потом с ухмылкой посмотрел на меня. – Пора продолжить наш путь.
– Ты говоришь так, – заметил я, – словно у тебя есть какая-то цель.
– Ты совершенно прав, – кивнул Раздвоенная Борода.
Мы снова полезли вверх. Очень скоро, бросив взгляд вниз, я увидел курий, которые двумястами футами ниже и чуть в стороне следовали за нами.
Около полудня мы добрались до самой вершины Торвальдсберга.
Хотя на склонах горы лежало много снега, ближе к вершине нашлось достаточно мест, где почти нестихающий ветер обнажил голые скалы. Я пересек по колено в снегу небольшую впадину и оказался на чистом круглом валуне.
Вряд ли я смогу передать словами красоту открывшегося нам вида. Мне удалось покорить Торвальдсберг, я забрался на самую его вершину.
Нас преследовали опасности, пришлось сражаться, мы медленно, мучительно ползли вверх; а теперь моим глазам открылся этот великолепный вид, мы одержали победу, которая, впрочем, мне не принадлежала. Мне не удалось покорить гору; просто Торвальдсберг, когда я заплатил соответствующую цену – достаточную, чтобы понять достоинство этого дара, – разрешил мне подняться сюда, чтобы я мог осознать, какой незначительной является моя личность перед лицом изумительной красоты этих скал, солнца и холодного ветра. Ивар молча стоял рядом со мной.
– Ты уже однажды стоял здесь, – сказал я, – еще когда был мальчишкой.
– Да, – кивнул Ивар. – И никогда не забывал об этом.
– Ты пришел сюда, чтобы умереть? – поинтересовался я.
– Нет, – ответил он. – Но мне не удалось найти то, что я искал.
Я в недоумении посмотрел на него.
– Я не нашел это раньше, – устало проговорил Ивар. – И не могу найти сейчас.
– Что? – спросил я.
– Теперь это уже не имеет значения, – ответил он, оглядываясь.
К нам приближались курии. Мы за ними наблюдали. Они, к моему удивлению, тоже остановились. Курии стояли рядом на снегу и оглядывались по сторонам.
А потом они посмотрели на нас. Мы обнажили мечи. Звери достали из-за спины топоры и тяжелые круглые железные щиты. А затем зажали в массивных кулаках ручки топоров. До сих пор я не задумывался о том, что курии, как и люди, предпочитают действовать правой рукой. Следовательно, у них доминирует левое полушарие мозга.
Мы с Иваром спрыгнули со скалы; курии начали приближаться к нам. Их уши прижались к головам. Они двигались очень осторожно, чуть наклонившись вперед и приняв боевую стойку.
Я вспомнил, что Царствующие Жрецы считают курий и людей животными одного вида, являющимися одинаковым продуктом сходных процессов эволюции, жестокого естественного отбора. И это несмотря на то, что их родные миры расположены далеко друг от друга.
«Курия, – подумал я, – может быть, ты мне брат?»
Один из них взмахнул топором. Я отскочил в сторону, поскользнулся и чуть не упал в снег. Попытался нанести удар мечом, но промахнулся. Топор опустился в том месте, где я только что стоял. От гранитной скалы отлетел осколок и попал в меня. Я сделал шаг назад. Курия, держа топор наготове, неспеша готовился к новой атаке. Я видел его глаза над щитом, а огромный топор в его мощном кулаке казался легким, как перышко.
– Йо-хо-хо! – взревел я и сделал вид, что собираюсь сделать выпад.
Курия напрягся, но не сдвинулся с места. Потом он зарычал и размахнулся топором – я знал, что зверь
