– Зачем ты купил нас, хозяин?
– Будете работать у меня в заведении, пату подавать. Нарла застонала.
Я улыбнулась.
– Хозяин, позволено ли будет спросить, как называется твое заведение?
– Самое лучшее в Телнусе, – похвастался он.
– Да, хозяин?
– А называется «Чатка и курла».
– Спасибо, хозяин.
На Нарлу накинули плащ и колпак, завязали под подбородком. Теперь не увидит, откуда ее забирают. Полы плаща подоткнули под подбородок. Плащ короткий, с четырьмя овальными вырезами. На ткани – какая-то надпись. Наверняка реклама «Чатки и курлы». Надели колпак и плащ и на меня. Ничего не видно. Подол болтается высоко, открывает ноги. В вырезах гуляет ветерок. Хозяин потянул за привязь. Я послушно пошла следом.
Вот я и в Телнусе.
Глава 18. МЕШОК
С подносом над головой я осторожно ступала между столами.
«Чатка и курла» – большая таверна. Четыре этажа, широкий двор, полы деревянные. Здание опоясано округлыми террасами шириной футов по двадцать, над террасами – два округлых балкона, каждый шириной около десяти футов.
Сегодня у нас людно.
С потолков и с крыш балконов на цепях свисают тусклые каретные фонари из красного стекла.
В таверне шумит толпа.
По деревянным пандусам слоняются клиенты, снуют рабыни. Задевая их в толкотне, стараясь не опрокинуть поднос, я пробираюсь ко второму балкону. В «Чатке и курле» много девушек – больше сотни. Я осторожно поднимаюсь по выложенному через каждые двадцать дюймов поперечными перекладинами наклонному пандусу.
В каком-то из альковов вскрикнула девушка.
Талия крепко обтянута красным шнуром – курлой. Узел над левым бедром развязывается легко – одним рывком. Поверх курлы вдоль тела и дальше, между ног, к спине, тянется чатка – узкая, дюймов шесть, полоска черной кожи. У облаченной в чатку и курлу девушки хорошо видно клеймо – на правом ли оно бедре или на левом. Еще на мне надет калмак – черный кожаный жилет без рукавов. Один из гостей, мимо которого я пыталась прошмыгнуть по пандусу, распахнул его. Я беспомощно застыла, держа над головой поднос. Держа жилет нараспашку, мужчина дважды поцеловал меня, приговаривая: «Ах ты красотка!» – «Если позволишь, девушка будет рада доставить тебе удовольствие в алькове», – проговорила я. Так нас учили, этого от нас ждут, но мой ответ был не лишен подлинной искренности. Несколько дней назад, когда меня впервые отправили обслуживать гостей «Чатки и курлы», этот мужчина уже обладал мною. О, он хорошо знает, как взять от беспомощной прекрасной рабыни все!
– Позже, рабыня, – сказал он.
– Да, хозяин, – шепнула я в ответ и пошла дальше.
Кроме курлы, чатки и калмака на мне эмалевый турианский ошейник, с него на золотых цепочках свисают пять черных, покрытых эмалью колокольчиков, такие же колокольчики – на черном, покрытом эмалью ножном браслете. Обритые перед плаванием волосы еще короткие, но начинают отрастать. Голова повязана чем-то вроде платка – курой. По прибытии в «Чатку и курлу» нас с Нарлой принялись мыть и скрести – смывали корабельных вшей, остатки въевшейся в кожу за время плавания грязи. Зацепив за правое ухо, рабыни окунали наши головы в ванну с уничтожающим вшей раствором, а мы крепко зажмуривались и старались не открывать рта. Потом нам позволили вымыться самим. Не припомню, чтобы мытье когда-нибудь доставляло мне такое удовольствие.
– Паги! – потребовал сидящий на первом балконе гость.
– Сейчас позову рабыню, хозяин. – Я спешила на второй балкон, на четвертый этаж.
По ведущему к верхнему балкону пандусу навстречу мне спускалась Нарла.
– За шестым столом на первом балконе требуют паги, рабыня, – бросила я ей.
– Принеси сама, рабыня.
– Я занята, рабыня.
– Плохо, рабыня.
– У него плетка, – предупредила я.
Она побледнела. Кое-кто из гостей приходит в таверну с плетками. К краю каждого стола прибит на ремне наручник. Если гость недоволен, девушку тут же поставят об этом в известность. Так что мы старались вовсю. Я улыбнулась, провожая взглядом Нарлу: что было духу бросилась вниз по пандусу за пагой. На корабле, сидя в клетке на палубе, она обидела меня. Обозвала уродиной, трюмной девкой. Разве я виновата, что обрили голову? Что я теперь ни блондинка, ни брюнетка, как она? Эти цвета ценятся больше всего. Ничего, вот станут мои волосы опять темными и блестящими – буду не хуже ее. И уж почти наверняка наслаждения хозяину смогу доставить больше.
, Стоя на коленях у стола на втором балконе, я поставила поднос на пол и не мешкая принялась услужливо расставлять на столе его содержимое: мясо, сыр, соусы и фрукты, вина и орехи.
– Желают ли хозяева еще чего-нибудь от Иаты, своей рабыни?
– Ступай, рабыня, – раздался женский голос. Разодетая в пух и прах, укрытая покрывалами, у стола в
