свободной женщины и последнее, пятое, почти прозрачное. Сняв домашнее покрывало, мне уже нанесли оскорбление. Словно насильно вторглись в мое жилище. Словно ворвались в дом, сорвали с меня платье, заставив предстать перед ними в нижнем белье.
– Кто вы? – снова спросил главный.
Как я могла сказать ему, кто я? Мой хозяин даже имени мне не дал.
– Не заговорите – сниму покрывало гордости, – пригрозил он.
Что они со мной сделают, если узнают, что я не свободная женщина? Я гнала прочь эту мысль. Кейджера облачилась в одеяние свободной женщины! Нет, свободные мужчины этого не спустят. Это считается чрезвычайно серьезным проступком, за него полагается суровая кара. Такое бесстыдство может стоить жизни. Меня бросило в дрожь.
Но вот покрывало гордости сорвано. Словно непрошеные гости сорвали с меня белье.
Теперь лицо мое легко рассмотреть: покрывало свободной женщины его почти не скрывает. А последнее покрывало – совсем прозрачное, его назначение – чисто символическое.
– Может быть, теперь, дорогая леди, – проговорил главный, – вы все-таки скажете, кто вы, откуда и как среди ночи оказались около лагеря?
Я не смела выдавить ни звука. С меня сдернули покрывало свободной женщины. Я отвернулась, захлебываясь рыданиями. Осталось последнее покрывало. Словно пал последний оплот целомудрия, словно я выставлена на всеобщее обозрение и прикрыться нечем – лишь прозрачной сетью, словно вот-вот схватят, растерзают обнаженное тело жадные руки.
Главный нерешительно протянул руку к последнему покрывалу.
– А может, она свободная? – спросил кто-то.
– Может быть, – опуская руку, ответил главный.
– Больно хорошенькая для свободной, – заметил один из мужчин. Кое-кто согласно закивал.
– Будем надеяться, ради вашего же блага, – проговорил главный, – что вы свободная.
Я опустила голову.
– Считайте себя моей пленницей, леди, – объявил он. Схватил меня за руку, накинул на правое запястье кожаную петлю и крепко затянул. Другой конец кожаного ремня – около фута длиной – зажал в кулаке один из воинов. Главный повернулся и пошел к лагерю. Остальные – за ним. Я плелась следом, привязанная за руку.
Пленница.
Прошло несколько минут. Мы приближались к лагерю. Меня перенесли через ручей. Теперь я во вражеском стане. Горит множество факелов, в лагере – полная неразбериха. Воин, что нес меня через ручей, поставил меня на ноги. Я в плену. Запястье стянуто кожаным ремнем, который он не выпускает из рук.
Нам навстречу бежал человек с факелом.
– Леди Сабина! – кричал он. – Ее украли!
Главный с бешеным криком бросился к шатрам. Его люди мчались за ним. Меня волокли на ремне, я бежала вслед, задыхаясь и спотыкаясь.
Главный кинулся прямо к шатру леди Сабины.
Меня, привязанную ремнем, тоже втащили внутрь. Метавшийся по шатру мужчина повернул к главному смертельно бледное лицо.
– Ворвались, – проговорил он, – и увели ее!
На полу лежали двое раненых воинов. Служанки леди Сабины испуганно стояли у стены. Одна из них держалась за плечо – на нем виднелась огромная ссадина.
– Они тут были! – указывая на дрожащих рабынь, сказал кто-то из мужчин.
– Что случилось? – спросил главный.
Девушка с пораненным плечом заговорила. Оказывается, пришельцы разрезали заднюю стену шатра.
– Ворвались, – объясняла она, – их было много. Мы – пытались защитить госпожу. Но нас оттолкнули, и все. Это были мужчины, воины. Мы ничего не могли сделать! Вот здесь они вошли, – указала она на заднюю стену, – и ушли туда же, и госпожу забрали!
Учет численности и сил противника – один из элементов тактического искусства. Конечно, общим числом неприятель превышал отряд моего хозяина, но в момент атаки нападающие оказались сильнее. Двадцать человек могут прорвать оборону, которую держит целая сотня, если ударят в точку, где стоят всего двое. В воцарившейся в лагере неразберихе, когда внимание воинов было отвлечено, отряд моего хозяина, пусть и немногочисленный, нанес точный, практически неотразимый удар. В тех условиях это было не так уж сложно.
Я сглотнула. Так, значит, я – всего лишь пешка, мое появление – отвлекающий маневр. Как горько, как страшно!
– Из какого они города? – допрашивал одного из раненых главный.
– Не знаю, – отвечал тот.
Ну конечно, я видела: перед нападением воины моего хозяина сняли с одежды опознавательные знаки.
– Мы знаем, куда они побежали, – сказал один из мужчин. – Если поторопимся, может, и догоним.