– Здравствуй, хозяин, – как и подобает, она откликнулась на свое имя.
Они смотрели друг на друга: он, улыбаясь, – сверху вниз, она, дрожа, – снизу вверх. Он ее хозяин.
– Может, помнишь, Бусинка, – заговорил он, – как несколько дней назад в один прекрасный вечер некая свободная женщина сурово наказала рабыню?
– Ты знаешь об этом? – удивилась она.
– Мы следили за лагерем, все видели, – пояснил хозяин, поглядывая на коленопреклоненную, скованную сириком девушку. – Выпороли ее как следует.
– Да, хозяин, – прошептала Бусинка.
– Насколько я помню, преступление рабыни заключалось в том, что ей захотелось мужских объятий.
Выпрямив спину, как и положено прелестной рабыне, Лена стояла рядом.
– Да, хозяин, – подтвердила Бусинка.
– Безусловно, – продолжал Клитус, – свободная женщина вольна наказывать рабынь.
– Да, хозяин.
– Но с тех пор свободная женщина сама стала рабыней. И теперь находится здесь, в лагере.
– Да, хозяин.
– И наказанная ею рабыня тоже здесь.
– Да, хозяин, – отвечала, дрожа, скованная цепями девушка.
– А тебе хочется оказаться в объятиях мужчины? – спросил он.
– О, нет! Нет, хозяин! – вскричала Бусинка.
– Так, – протянул хозяин. – Значит, и в этом лагере есть рабыня, виновная в преступлении.
– Кто она, хозяин? – спросила Бусинка.
– Ты!
– Нет! – вырвалось у нее.
– Ты! – повторил он.
– В чем мое преступление?
– В том, что не желаешь мужских объятий. Она ошеломленно воззрилась на него.
– Видишь ли, – продолжал он, – в нашем лагере не желать мужчин – преступление для девушки.
Хозяин обратился к одному из мужчин: – Принеси Лене плеть! – И, повернувшись к Бусинке, объявил: – Рабыня, за свое преступление ты будешь наказана.
– Я готова, хозяин, – отчеканила Лена.
– Не забывай эту порку, – выговаривал Бусинке хозяин, – ты должна хотеть мужчин. К тому же тебе полезно на себе испытать, что значит быть битой. Как ты поступила с Леной – так она теперь поступит с тобой. Может, получше осознаешь, что ты ей сделала. Может, пожалеешь, что не была добрее.
– Она пожалеет, хозяин, – пообещала Лена, облизнув губы.
– А теперь оставляю тебя на милость Лены, – объявил хозяин. – Будем надеяться, что твои будущие хозяева и хозяйки будут относиться к тебе добрее, чем относилась к своим рабыням леди Сабина из Крепости Сафроникус.
– Не оставляй меня с ней, хозяин! – закричала Бусинка. – Она убьет меня! Убьет!
– Вполне возможно, – бросил хозяин, уже совсем было собираясь уйти, но вдруг снова повернулся к испуганной коленопреклоненной рабыне. – А еще, – добавил он, – памятуя о твоем характере и о твоем прошлом, надеюсь, что эта порка станет для тебя чем-то вроде посвящения в рабыни. – Он бросил на нее суровый взгляд.
– Да, хозяин, – не отрывая от него глаз, проронила она.
– Когда тебя высекут, тебя снова спросят, хочешь ли ты мужских объятий. Полагаю, ты дашь утвердительный ответ. Если же нет – тебя высекут опять, а потом снова и снова – и будут бить всю ночь.
– Я дам утвердительный ответ, хозяин, – прошептала Бусинка.
Хозяин повернулся и пошел прочь. Ушли и все мы, оставив ее наедине с Леной.
– Ну а теперь ты хочешь мужчину? – схватив Бусинку за волосы, спросил ее хозяин немного погодя.
– Да, да, да, да, хозяин! – рыдая, твердила несчастная. С нее сняли сирик.
– Иди к мужчинам! – приказал хозяин.
– Да, хозяин.
И она поползла на четвереньках, протянула руки к одному из воинов, подняла на него полные слез глаза, моля: «Прошу тебя, хозяин, возьми Бусинку».
Тот, схватив за волосы, поволок ее в темноту. В этот вечер мы не ложились, пока Бусинка на коленях не попросила каждого из воинов обладать ею. Последним, вняв ее мольбам, ею овладел хозяин. А потом, снова
