обитый шелком курдах. Все четверо держались за рукоятки ятаганов. «Интересно, — подумал я, — кто там у них в курдахе, свободная женщина или украшенная драгоценностями рабыня?»
Мимо спокойно прошли двое в одеждах людей фургонов и молодой парень, явно из Турий. На ярмарках перемирие соблюдается очень строго.
Я обратил внимание на шестерых молодых людей в белых одеждах. Они направлялись к ритуальной платформе, чтобы воздать почести таинственным обитателям Сардара, загадочным и могущественным Царствующим Жрецам. Каждый житель Гора обязан до достижения двадцати пяти лет совершить паломничество в Сардар и поклониться Царствующим Жрецам. Караваны паломников тянутся через всю планету. Большинство добирается до места без проблем, некоторые становятся добычей бандитов и охотников за рабынями. Нередко бывает так, что девушки, с восторгом взирающие с ритуальных платформ на заснеженные вершины Сардара, спустя несколько дней гремят цепями на невольничьих помостах.
Пронзительно кричали какие-то разноцветные птицы. Их привезли темнокожие торговцы из Шенди.
В Шенди, к слову сказать, находится центр чернокожей работорговли. На каждой ярмарке есть несколько платформ, отведенных специально под этот вид товара.
Я задержался на несколько минут и посмотрел кукольное представление. Раскрашенные фигурки ссорились между собой и лупили друг друга дубинками.
Мимо прошли крестьяне в грубых туниках до колен. За ними брели рабы с мешками зерна и два молочных верра.
Я снова посмотрел на кукол. Теперь они изображали убара и крестьянина. Обоим надоела их настоящая жизнь, и они решили поменяться местами. Разумеется, из этой затеи ничего не вышло. Убар обнаружил, что не умеет даже подоить верра, а крестьянин безуспешно пытался вырастить урожай на каменных улицах города. В конце концов убар с радостью вернулся на свой трон, а крестьянин с облегчением поспешил в поле. Пшеница запела торжественную песню, все возликовали. Гориане обожают такие истории. Здесь весьма уважительно относятся к кастовой принадлежности.
Какая-то рабыня взглянула на меня из толпы.
Рядом со мной прошел коренастый, почти квадратный человек, приземистый и, судя по всему, очень сильный. Несмотря на раннюю весну, он был обнажен по пояс. На нем были меховые штаны и сапоги до колен. Темная кожа отливала густым медным загаром, иссиня-черные волосы, казалось, некогда не ведали гребня, веки имели эпикантус. С плеча свисала веревка, сплетенная из кожи слина, к поясу был приторочен колчан со стрелами и часто можно встретить таких людей. Их родина — бескрайние ледяные просторы.
Стадо Танкреда не появилось на севере. Интересно, знает ли он про это?
Я попросил Самоса направить туда корабль с продовольствием.
Вскоре краснокожий растворился в толпе.
Рабыня осторожно прикоснулась к моему рукаву и робко подняла голову. Во взгляде темных глаз сквозила мольба.
Рабыни не могут жить без мужской ласки.
— Я шла за тобой, — произнесла она.
— Знаю, — сказал я.
Я всегда отмечаю такие вещи. Я из касты воинов.
— Ты очень красив, господин, — прошептала она и взяла меня за руку. В разрезе туники колыхались соблазнительные белые груди. — Пожалуйста, господин, — прошептала она.
— Тебя, наверное, послали куда-нибудь с поручением? — спросил я.
— Нет, господин. До ужина меня не хватятся.
Я отвернулся.
— Пожалуйста, господин, — повторила она, стискивая мою руку нежными, но цепкими пальчиками. В глазах девушки стояли слезы. — Пожалей меня, господин.
— Ты принадлежишь другому, — усмехнулся я. — Мордашка у тебя приятная, но я не твой хозяин.
— Ну, пожалуйста!
— Твой хозяин, если ему захочется, удовлетворит твое желание. Если нет, то нет.
Откуда мне знать, вдруг она наказана воздержанием? Я не собирался вмешиваться в воспитательный процесс. Я не знал, кто ее господин, и не хотел подводить незнакомца.
— Твой хозяин знает, что ты пристаешь к мужчинам на улице? — спросил я.
— Нет, — испуганно ответила девушка.
— Может, — сказал я, — связать тебе руки и написать ему на твоем теле записку?
— Только не это! — воскликнула рабыня.
— Она к тебе пристает? — спросил меня какой-то торговец. На голове его красовалась чалма устроителя ярмарки. Сзади стояли два стражника с плетками.
— Нет, — сказал я и спросил: — Где можно сделать ставку на турнир каиссы?
— Вокруг амфитеатра стоят несколько шатров, — ответил торговец. — Больше нигде.
— Спасибо, — кивнул я.
— Там большая очередь, — предупредил он.
— Всего доброго, — произнес я, и они удалились.
— Спасибо тебе, господин, — пролепетала девушка.
Одно мое слово — и с нее спустили бы шкуру.
— Встань на колени и поцелуй мои ноги! — приказал я.
Она немедленно повиновалась.
— Теперь беги к своему господину. Ползи к нему на животе и умоляй о ласке.
— Слушаюсь, господин! — крикнула рабыня и мгновенно исчезла за поворотом.
Я рассмеялся. До чего же глупая, хорошенькая и беспомощная в своем вожделении девочка!
Еще одна рабыня улыбнулась мне из толпы. Я подмигнул ей и отвернулся.
Приятно жить на планете, где есть рабыни. Ни за что не захотел бы оказаться в другом мире.
Если удастся найти хорошую невольницу, перевезти ее в Порт-Кар будет несложно. Перевозка и доставка рабынь почти ничего не стоит.
Переходя улицу, я снова увидел краснокожего полярного охотника в меховых штанах. Он торговался с каким-то толстым и рыхлым мужчиной. Мне показалось, что краснокожий плохо говорит по-гориански. Он вытаскивал из вместительного мехового мешка выточенные из кости фигурки морского слина, кита и различных северных птиц. Я отметил, насколько добросовестно и красиво были сработаны эти вещицы.
Спустя несколько минут я вышел к амфитеатру. Вот и столы для заключения сделок на турнир каиссы. Очереди действительно были большие.
Ночевать сегодня придется в общественном шатре. За пять медных тарсков тебе дадут меховое одеяло и подстилку. Дорого, конечно, но, с другой стороны, в Эн-Каре все дорого, тем более во время ярмарки. В таких шатрах нередко можно увидеть, как крестьяне укладываются бок о бок с
