— Я многое узнала, — сказала она.
— Не обольщайся.
— Я научилась слушаться и называть свободных мужчин господами.
— Еще чему научилась? — спросил я.
— У меня появилась потребность прикасаться к мужчинам.
— Ладно, — зевнул я, — пора спать.
— Пожалуйста, прикоснись ко мне, — простонала она.
— Умоляешь?
— Да, господин! — воскликнула девушка.
— Ладно, — усмехнулся я.
— Ты сделаешь меня настоящей рабыней? — восторженно спросила она.
— Нет, — ответил я. — Просто удовлетворю твои желания на данном уровне.
Спустя несколько минут она извивалась в моих объятиях, потрясенная открывавшимися ощущениями. Потом она долго лежала без движения и только шептала:
— Неужели может быть что-то более сильное?
— Я еще не начал тебя учить по-настоящему, — усмехнулся я и едва не вскрикнул от боли, ибо обезумевшая от вожделения девчонка впилась зубами мне в плечо. Глаза ее закатились, дыхание стало прерывистым.
— Умоляю, господин! — стонала и рычала она.
— Успокойся, рабыня! — строго сказал я и запрокинул ей голову резким рывком за волосы. — Нам действительно пора спать.
— Слушаюсь, господин, — прошептала она.
Глава 13. ИМНАК РАСТОЛКОВЫВАЕТ МНЕ ВЕСЬМА ВАЖНЫЕ ВЕЩИ. МЫ ВСТРЕЧАЕМ ПОАЛУ
Самой серьезной проблемой в охоте на табука в тундре является отсутствие какого-либо укрытия.
Следуя примеру Имнака, я полз на животе, держа наготове роговой лук. Было ужасно холодно, и я промок до нитки. Тундра представляет собой одно сплошное промерзшее болото.
Одиннадцать табуков мирно поедали мох в сотне ярдов от нас. Роговой лук, изготовленный из склеенных между собой пластинок из рога табука, эффективен на расстоянии до тридцати ярдов. Другими словами, надо подобраться к животному почти вплотную. Настоящих деревьев в этих местах никто отродясь не видывал, поэтому здесь не пользуются длинным, или, как его еще называют, крестьянским, луком. К слову сказать, он не прижился еще по одной причине. В сильные морозы его нельзя согнуть до предела, ибо промерзшее дерево просто ломается. Я, конечно, захватил с собой длинный лук, но вовремя сообразил, что большую часть года он на севере непригоден. Южанам вообще трудно представить жизнь в этих широтах. После неосторожного удара молотка ноготь может расколоться на кусочки. Моча замерзает, не долетев до земли. Визг слина слышен на расстоянии десяти — двенадцати миль. Негромкий разговор — до половины пасанга. Отчетливо видимая в чистом, морозном воздухе гора оказывается в сорока пасангах. Холодный воздух, соприкасаясь с телом слина, образует пар, в котором животное невозможно разглядеть. За бегущим табуком тянется клубящийся след. Выдох может остаться на бороде в виде причудливой ледяной маски.
Я тихо выругался, когда табук отошел еще на несколько ярдов.
Я сам напросился на эту охоту. Хотел переговорить с Имнаком наедине, без рабынь. Охота показалась мне прекрасной возможностью. Конечно, было бы проще лишний раз послать девчонок за мхом.
Больше всего мне хотелось напиться горячего базийского чаю. Это один из любимых напитков северян. Они добавляют в него много сахара. Теперь я понял почему. Раньше я думал, что им не хватает сладкого, но все дело в калориях. Краснокожим охотникам ничего не стоит съесть полфунта сахара за один присест.
Мы пытались подобраться к огромному самцу, а он отходил все дальше и дальше.
Я с трудом сдерживал желание вскочить и удавить эту скотину голыми руками.
Имнак полностью слился с тундрой. Когда табук поднимал голову и шевелил ушами, охотник прижимался к промерзлой земле.
Нам удалось приблизиться еще на несколько дюймов. Мы уже больше ана ползали на животах за этими тварями.
Имнак жестом показал, чтобы я подполз поближе.
— Не замерз? — прошептал он.
— Нет, — ответил я.
— Странно, — удивился охотник. — Мне очень холодно.
— Приятно слышать, — обрадовался я. — Я тоже ужасно замерз.
— В ледяной воде всегда холодно, — поделился своим наблюдением Имнак.
— Не говори, — простучал я зубами.
— Мне показалось, у тебя плохое настроение, — сказал он. — Может быть, Арлин плохо поработала в спальном мешке?
— Нет, она была очень мила, — ответил я. — А как Тимбл?
— Громко визжит, — пожаловался охотник.
— Попадаются очень шумные девочки, — сказал я.
— Это правда, — согласился он. — А может, у тебя плохое настроение потому, что ты замерз?
— Как ты догадался? — проворчал я. — Почему у тебя хорошее настроение, когда тебе холодно?
— Когда холодно — уже плохо. Зачем еще нужно плохое настроение?
— Понятно, — произнес я. Как ни странно, нелепое объяснение охотника меня развеселило.
— Я пошел с тобой на охоту, — сказал он, — чтобы обсудить кое-какие важные вещи.
— Ну и дела, — усмехнулся я. — Я тоже хотел с тобой поговорить.
— У меня к тебе серьезный разговор, — сказал он.
— У меня к тебе тоже.
— С людьми с юга надо говорить осторожно, — прищурился охотник, — Иногда вы обижаетесь по пустякам. Иначе я бы тебе давно сказал.
— О! — воскликнул я. По той же самой причине я откладывал свой разговор.
— Я хотел поговорить о Поалу, дочери Кадлука.
— Твое дело гораздо важнее, — сказал я. — Мое касается всего лишь спасения мира. Я хорошо помнил бешеное создание, случайно угодившее в меня кожаным мячом.
— Не понимаю, — сказал Имнак.
— Не важно, — отмахнулся я. — Что с Поалу?
— Я люблю ее, — сказал Имнак.
