– В него, должно быть, впадают сотни ручьев, – проговорил Кису.
Две недели назад мы подошли к водопаду, куда более высокому, чем тот, с вершины которого мы видели флот Билы Хурумы. Мы находились на высоте нескольких тысяч горианских футов над уровнем моря, над теми местами к западу от Нгао и Ушинди, где коричневые воды Камбы и Ниоки впадают в зеленые воды Тассы. С вершины водопада на краю безымянного озера открывался вид на много па-сангов вокруг. Река была пустынна.
То здесь, то там из озерной глади выступали громадные каменные фигуры – торсы и головы воинов со щитами и копьями, зеленовато-бурые, покрытые патиной веков, поросшие мхом и лишайником, увитые лианами. На головах и плечах каменных исполинов вили гнезда птицы. На подножиях скульптур грелись под солнышком тарларионы и водные черепахи.
Я не сводил глаз с огромных изваяний. Они возвышались над водой футов на сорок. Наше каноэ казалось щепкой в сравнении с ними.
– Эти люди были твоей расы, Кису. Или очень похожей, – сказал я, вглядываясь в каменные лица.
– Возможно, – откликнулся он. – На свете много чернокожих народов.
– Что же случилось с теми, кто изваял эти фигуры? – спросил Айари.
– Не знаю, – ответил я.
– Вперед, – решительно сказал Кису и ударил веслом по безмятежной озерной глади.
– Здесь так красиво! – зачарованно прошептала Дженис.
– Глядите! – указал Айари. – Вон пристань, а к ней пришвартована галера.
– Третья, – сказал Тургус. – Последняя галера Шабы.
У восточного берега огромного озера показался массивный каменный причал. На нем высились колонны с железными кольцами для швартовки судов, в глубь берега вела лестница с широкими площадками. На ее далекой вершине виднелось прекрасное каменное здание с белыми колоннами, перед которым застыли исполинские статуи воинов. А дальше… до самого горизонта простирались развалины огромного города.
При нашем приближении с увитой лианами пристани плюхнулся в воду небольшой тарларион.
– Шаба должен быть там, – предположил Тургус.
– Он первым вышел к верховьям Уа, – сказал Кису.
– Швартуемся рядом с галерой.
– Сдается мне, друг мой Тэрл, – улыбнулся Кису, – что твои долгие поиски подходят к концу.
Я шагнул на пристань с копьем в руке и пангой за поясом.
– Зачем ты ищешь Шабу? – встрепенулся Тургус. – Не нравится мне, как блестят твои глаза – глаза воина за миг до схватки.
– Тебя это не касается, – отмахнулся я.
– Ты хочешь причинить Шабе зло? – не отставал Тургус.
– Зло? Вряд ли. Думаю, мне придется его убить.
– Не позволю! – вспыхнул Тургус. – Я служил ему!
– Сейчас ты служишь нам, – напомнил я. – Мне и Кису.
– Шаба хорошо обращался со мной. Он позволил мне и остальным уйти.
– Что это на тебя нашло? – усмехнулся я. – Уж не хочешь ли ты сказать, что у тебя, разбойника, есть честь и достоинство?
– Называй это как хочешь, – буркнул Тургус.
Кису без лишних слов ткнул Тургуса между лопаток торцом копья, и тот упал как подкошенный. Мы выволокли его на причал и уложили лицом вниз. Кису связал ему руки за спиной, заткнул рот кляпом и захлестнул шею петлей.
– На пристань, живо, – скомандовал я рабыням. – Лечь на живот!
Одна за другой все пять рабынь выбрались из каноэ и покорно вытянулись на каменном причале. Мы быстро спутали им руки, затем взяли длинную веревку и, накинув каждой на шею петлю, связали их караваном. Темноволосой рабыне Тургуса я в придачу заткнул рот кляпом. Она устремила на меня взгляд, полный мольбы и отчаяния, но я только усмехнулся. Цель моя была проста – уберечь девушку от искушения подать знак Шабе ради того, чтобы заслужить милость Тургуса. От моих глаз не ускользнуло то, как сладострастно извивалась она в его объятиях. Преданная рабыня зачастую рискует собой, лишь бы угодить хозяину. Я еще раз мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Не исключено, что кляп спасет девчонке жизнь. Вздумай она пикнуть, Кису или я мигом перерезали бы ей глотку.
– Вставай, Тургус! – Айари дернул за веревку. Тургус, пошатываясь, поднялся на ноги.
Я двинулся вверх по лестнице, Кису – за мной. Следом шагали Айари и Тургус, а за ними гуськом тянулись девушки: Тенде – старшая рабыня, Дженис и Элис, потом блондинка и, наконец, рабыня Тургуса. Бывшая гордая предводительница талун делала большие успехи на стезе рабской покорности, чувственность ее расцветала на глазах. А чудовищно разбухший кляп пригодился для ее длинноногой темноволосой подруги, понуро замыкавшей шествие.
51. БИЛА ХУРУМА
– Вот так? – спросила блондинка.
– Еще ниже, – скомандовала Дженис. – Пропусти привязь под левым коленом. Натяни потуже! А теперь шевели бедрами, вот так!
