скрывает свое лицо в чужих крепостях. Тайна личности — обязательное условие его работы.
— Откуда ты знаешь, может, я сам Рагнар Воскджар, — сказал я Клиомену.
Пират отпрянул.
— Но ты не он, — усмехнулся Поликрат. — Такой осторожный, расчетливый и осмотрительный человек, как Рагнар, никогда не рискнул бы лично заняться опасным делом.
— Думаю, ты прав, — ухмыльнулся я. — Во всяком случае, в отношении того, что я действительно никакой не Рагнар Воскджар.
— Кого-то ты мне определенно напоминаешь, — покачал головой Клиомен. — Мы нигде не могли встречаться?
— Возможно, — ответил я, пожав плечами.
— Пойми, Клиомен, — промолвил Поликрат, — не исключено, что наш друг очень хорошо известен в речных городах. В таком случае, ни ему, ни Рагнару, ни нам не выгодно раскрывать его инкогнито. Если он занимает высокое положение в каком-нибудь прибрежном городе, то разглашение его имени пойдет во вред нашему делу. Зачем людям знать, что столь важная персона связана со мной или Рагнаром?
— Тут ты прав, — согласился Клиомен.
— Кроме того, — добавил Поликрат, — мне кажется, что по меньшей мере в одном прибрежном городе наш друг и впрямь очень хорошо известен.
— Это так, — не кривя душой, подтвердил я, ибо в Виктории меня и вправду неплохо знали.
Музыка закончилась, и девушка, звякнув бубенцами, простерлась ниц перед столом Поликрата, умоляюще протянув руку. Когда она подняла голову, я безошибочно прочел в ее взоре глубокое искреннее желание отдаться. Она была подлинной рабыней.
— Господин! — простонала девушка. — Умоляю, господин!
Поликрат, едва ли обращавший на рабыню внимание во время танца, скользнул по ней небрежным взглядом.
— Отдай меня своим людям, господин! — взмолилась девушка. — Брось меня им!
Поликрат кивнул крепкому, мускулистому детине, и тот, подойдя к девушке сзади, наклонился и за плечи поднял ее с пола. Беспомощная, она повисла в его могучих руках, касаясь пола лишь пальцами ног.
Поликрат подал знак, указав на один из столов. Плечистый пират мигом отнес рабыню туда и швырнул на столешницу, так что бубенцы звякнули, а тарелки и бокалы полетели в стороны. Разбойники с хохотом разложили девушку на столе, широко разведя в стороны ее руки и ноги.
Стол окружили возбужденные мужчины, и она издала крик восторга и наслаждения.
— Я понял, кого ты мне напоминаешь, — сказал Клиомен.
— Кого? — поинтересовался я.
— Одного портового грузчика и кабацкого драчуна из Виктории по имени Джейсон.
Я улыбнулся.
— Сходство есть, — сказал Поликрат.
— Джейсон из Виктории неплохо бился на кулаках, но совершено не владел мечом, — добавил Клиомен.
— Тогда как же я могу быть им? — спросил я.
— А вот посмотрим! — вскричал Клиомен, одним прыжком перемахнул через стол и выхватил свой клинок.
Я невозмутимо взглянул на Поликрата.
— О том, что я именно тот, за кого себя выдаю, свидетельствует топаз. Посуди сам, сумей кто-то из врагов Рагнара Воскджара завладеть камнем, чего ради он потащил бы топаз сюда? Какой в этом смысл?
— Твои рассуждения убедительны и кажутся мне справедливыми, — согласился Поликрат. — Но и Клиомен прав. Сходство с тем малым у тебя имеется.
— Ну уж это-то точно не моя вина, — с улыбкой заметил я.
— Ты, надеюсь, не обидишься, если мы проведем испытание? — осведомился Поликрат.
— Ничуть, — с усмешкой ответил я. — С другой стороны, слава о боевом мастерстве Клиомена распространилась по всей реке. Надеюсь, все понимают, что у меня нет охоты оказаться насаженным на его клинок, словно туша на вертел?
— К бою! — с усмешкой скомандовал Поликрат.
Я откинул плащ, обнажил висевший у бедра клинок и ударом ноги отшвырнул с дороги низенький столик, не спуская глаз с соперника, который вполне мог броситься на меня прежде, чем я приму защитную стойку. Пираты, сидевшие за столами, оторвались от еды и питья в предвкушении интересного поединка. Нагие, но обильно увешанные украшениями рабыни, разносившие напитки и закуски, перестали сновать между столиками и, опустившись на колени, замерли, чтобы не мешать господам любоваться зрелищем.
Клиомен сделал неожиданный выпад, но я ловко отразил его. Пират атаковал меня трижды, из разных позиций, но всякий раз я легко уклонялся, и его уколы не достигали цели.
В помещении послышался приглушенный гомон: интерес к поединку возрастал. Стало ясно, что Клиомен напрасно рассчитывал на легкую и скорую победу.
Пират рассердился и обрушился на меня, как буря. Теперь он не колол, а рубил сплеча, однако результат оказался тем же, что и раньше. Через несколько минут запыхавшийся и вспотевший разбойник опустил свой клинок.
Я по-прежнему воздерживался от контратак, но отбивал каждый его замах со всей своей немалой силой.
Люди, плохо знакомые с боевыми искусствами, не знают, что в поединке на мечах значение имеет не только мастерство, но и сила. Последнее качество приобретает особое значение, если поединок затягивается. Коль скоро боец, достаточно умелый, чтобы отражать удары соперника, не просто блокирует, но и отбивает их, рука врага быстро устает, не говоря уж о том, что клинок его при каждом столкновении отскакивает в сторону и противнику приходится производить новый замах по более широкой дуге, затрачивая на это дополнительные усилия.
Говоря проще, оружие, отбитое с большой силой, труднее вернуть в первоначальное положение, чтобы продолжить атаку. Действуя без излишней нарочитости, я не отводил удары Клиомена, а отбивал их, так что у него, наверное, заныли и онемели руки.
— Кем-кем, а неумехой Джейсоном из Виктории этот малый быть не может, — со смехом заявил Поликрат.
Клиомен сердитым рывком бросил свой клинок в ножны. Я сделал то же самое, но спокойно, без злобы. За весь поединок мною не было предпринято ни единой настоящей атаки, а поскольку именно нападающий неизбежно хоть на миг открывается и становится уязвимым, я, ограничившись защитой, почти ничем не рисковал.
Конечно, нанести удар мастеру меча весьма непросто, но, полагаясь исключительно на защиту, боец тоже сталкивается с определенными затруднениями. Так, встречая не активное, а лишь пассивное сопротивление, противник обретает кураж и может предпринять более сложные и опасные наступательные действия, на какие едва ли решился бы, имея необходимость обороняться.
Кроме того, защищающийся тоже может утратить бдительность, и последствия его малейшей невнимательности или небрежности окажутся непоправимыми. В конце концов, тот, кто ограничивается исключительно обороной, отказывается тем самым и от шансов на победу. Другое дело, что я в данном случае к победе и не стремился.
Мой противник вернулся на свое место, и я сделал то же самое.
— Клиомен, — заметил Поликрат, — ты, похоже, устал.
— Я хотел лишь проверить, знаком ли с клинком наш гость, — отозвался пират.
— Ну и что скажешь? — спросил Поликрат.
— Кажется, он умеет держать меч в руках.
— Мне тоже так показалось, — с улыбкой сказал Поликрат.
Я мысленно возблагодарил своего учителя, Каллимаха из Порт-Коса. Целыми днями от рассвета до
