Мурри повернул голову, чтобы взглянуть на меня, и я увидел, какую защиту дала ему от пламени и дыма этой страны природа. Огромные глаза сузились в щелочки, а кожистые клапаны закрыли ноздри. Казалось, Мурри и его сородичи были специально экипированы для охоты в этих местах.
Он уже снова поднимался наверх. Я осторожно последовал за ним. Перепрыгивать через расщелины больше не приходилось, и наконец я увидел сквозь обдирающий глотку дым то, что должно было быть нашей целью.
Это было приземистое здание, один край которого нависал над широким и медленно движущимся лавовым потоком. Рано или поздно огненная река поглотит этот храм, но пока часть дверного проема еще сохранилась.
Проем, а точнее — дыра, предназначенная, наверно, для тех ящериц, о которых упоминал Мурри. Человеку туда придется ползти на четвереньках, и никаких признаков другой двери видно не было. Я задумался, каково будет оказаться внутри, если все это здание погрузится в лаву.
Мурри распластался на камнях и медленно пополз в эту дыру, как если бы он охотился. Я неохотно опустился на четвереньки, понимая, что не могу сделать меньше, чем он.
Я протиснулся внутрь. Там было темно, поскольку подземный огонь не разрушил стены. Я почувствовал, что Мурри толкает меня плечом, и протянул руку, больно ударившись о стену.
Затем маленький светильник, встроенный в мой капюшон, загорелся, и я смог кое-как видеть. Под ногами у меня лежали камни и что-то казавшееся осколками стекла, но сверкавшее гораздо ярче, чем могло бы стекло.
Эти обломки лежали преградой между мной и полкой, шедшей вдоль одной из стен. На ней сидели три кошачьих фигурки. Их было больше, о чем свидетельствовали зазубренные обломки, оставленные катастрофой (или, возможно, чьей-то злобой). Все три уцелевшие кошки были в дальнем углу комнаты. Они находились в той части здания, которая должна была нависать над лавовым потоком.
По осколкам на полу было опасно ступать даже в крепкой рудокопской обуви. Мурри отошел назад к двери. Было понятно, что он не осмелится так рисковать своими лапами.
В скудном свете я попытался отыскать наименее опасный путь. Осколки хрустели под ногами, и мелкие щепки вонзались в мои ботинки. Я добрался до полки. Теперь надо было продвинуться вдоль нее влево и забрать ближайшую фигурку,
Кошка была высотой с мою руку, и, когда я попытался взять ее, я обнаружил, что она прочно прикреплена к камню под ней, словно вырастая из него, Поскольку я не смог поднять фигурку прямо вверх, я попытался повернуть ее, как если бы пытался вывинтить, но она непоколебимо оставалась на месте.
С собой я не взял никаких инструментов, чтобы их можно было использовать как рычаг. Я наклонился поискать что-нибудь подходящее в мусоре на полу. Теперь, я подумал, я понимаю, откуда все эти осколки. Они были последствиями других подобных попыток.
Мурри шевельнулся, и я быстро взглянул на него.
— Подожди. — Даже сквозь капюшон я смог различить его голос.
Он наклонил голову, выпустил когти и зубами вырвал один из них. Я часто видел, как котти поступают так же, снимая со слишком длинного когтя верхний слой, чтобы дать нарастающему большее пространство. Так сделал и Мурри. Он выплюнул изогнутую оболочку когтя длиной примерно с мою ладонь.
В защитных перчатках мои руки были слишком неуклюжи, Я стряхнул перчатку и подобрал коготь. А он ведь, как и те, от которых избавляются котти, должен быть хрупким. Я не был уверен, что он окажется мне полезен, но решил попытаться.
Я снова вернулся к полке и с крайней осторожностью осмотрел основание фигурки. Она так плотно прилегала к камню, что я не смог заметить даже намека на трещину, хотя был уверен, что она никак не могла вырасти из самого камня. Я вспомнил, что один соискатель уже успешно справился со своей задачей здесь — я видел его на границе моей страны. Значит, сделать то, что я пытался, все же возможно.
Кончиком когтя я обвел основание фигурки, уверившись, что он прошел по месту соединения камня и рубина. Там не осталось ни царапинки, которая бы отметила мои усилия. Затем, глубоко вздохнув, я осмелился просунуть коготь между одной из передних лап и полкой.
Она шевельнулась! Я надавил сильнее, на этот раз подсунув коготь под другую лапу. В итоге я прошел по всему периметру основания фигурки. С осторожностью, с какой моя сестра работала над замысловатым узором из драгоценных камней, я обхватил рубиновую кошку обеими ладонями и медленно ее повернул — вправо не получалось, так что я решил попробовать влево.
Она неохотно подалась — совсем чуть-чуть. Но все же сдвинулась. Но, хотя она и поворачивалась на основании, я не мог ее поднять. Я задыхался. В этом конце комнаты было жарко. Громоздкое рудокопское облачение, бывшее моей защитой, давило на меня, и плечи мои ныли от усилий, причем работать надо было крайне осторожно, чтобы добиться успеха.
Могло возникнуть желание резко рвануть фигурку — и, возможно, таким образом сломать ее совсем. Нетерпение следовало сдержать, подавить.
Я снова подсунул коготь и держал его на месте, пока медленно проворачивал фигурку. Она наклонялась, встречая это препятствие. Внезапно сопротивление исчезло, и я почти потерял равновесие, пошатнулся назад, захрустел осколками, но красная кошка была в моих руках.
Обернувшись, я не увидел Мурри и ощутил укол страха. Неужели это испытание потребовало слишком многого от песчаного кота, хотя он хвастался, что его народ охотится здесь?
Прижав фигурку к груди, я выбрался из дверей, продвигаясь ползком как можно быстрее, пока не ощутил, что могу выпрямиться. Неподалеку из земли забил фонтанчик огня. Ядовитый туман был очень густым, и я понял, что не смогу найти дороги, по которой пришел сюда. Я слишком полагался на Мурри в качестве проводника и сам не запоминал никаких примет местности.
Сквозь недолго сохраняющиеся разрывы в дыму я видел, что местность справа от меня понижается. Поскольку сюда я поднимался, то закономерно, что назад надо будет спускаться.
Несмотря на испарения и жару, я осмелился расстегнуть рудокопское одеяние и сунуть фигурку за пазуху. Это было самое безопасное для нее место, которое я мог придумать. Затем я начал продвигаться вниз.
Мне приходилось постоянно быть начеку, чтобы избегать опасно острых камней, о которые даже самый осторожный может споткнуться, и полных огня и дыма провалов. Ноги у меня дрожали не только от напряжения, но и от страха сделать неверный шаг. И еще я искал Мурри…
Неужели огромный кот ослаб? Если так, то как мне спустить его вниз? Хотя он был намного меньше своего отца, все же нести его мне было бы не под силу.
Я осмелился остановиться и приподнять капюшон и громко крикнул:
— Мурри!
В дыму возникло какое-то движение, но это был не всполох огня. Я повернулся в ту сторону. Там стоял мой мохнатый друг, опустив голову и заметно дрожа. Я потянулся к нему и вцепился в густой мех на его загривке. Он чуть приподнял голову и повернулся ко мне. Я увидел, что его огромные глаза плотно закрыты.
— Не вижу…
В двух этих словах был панический ужас, который подстегнул и мой страх. Неужели Мурри ослеп от ядовитого дыма? Как мы теперь найдем дорогу вниз? Бросить его здесь для меня было невозможно.
Я потянул его за загривок, и он пошел за мной, шаг за шагом, спотыкаясь. Я старался постоянно описывать ему, что лежит впереди. Но вот мы дошли до расщелины, которую нам пришлось перепрыгивать по дороге сюда, И тут я понял, что ничем не смогу помочь Мурри.
— Иди… зови… много раз зови… Надеяться на это было просто невозможно. Он подтолкнул меня головой.
— Иди… зови… — Он тяжело закашлялся.
— Ты не можешь…
— Иди… зови! — На этот раз он оскалил клыки, и его слова завершились рычанием.
В конце концов я пошел, думая, что, возможно, это единственный шанс для нас обоих.
Я отыскал место, откуда, на мой взгляд, было легче всего прыгнуть, — противоположный край я временами различал сквозь пелену дыма, менее густую здесь. Так что я прыгнул и устоял на той стороне, хотя обеими руками прижимал к груди сокровище, добытое мной из храма, чтобы фигурка не разбилась.
