города это произвело на всех необычайное впечатление. Когда я сидел за первым завтраком, лошадь темно-серой масти, с белым пятном над веком правого глаза, промчала желтого цвета двуколку по направлению к конюшням «Настоящего Поросенка»; по распространенному мнению, сидевший в двуколке джентльмен прибыл сюда, чтобы присутствовать на съезде Ассоциации, и судя по тому, что мне удалось услышать, я считаю это в высшей степени вероятным, хотя ничего окончательного об этом джентльмене еще не известно. Вы легко поймете, с каким волнением все ждут сегодня четырехчасового дилижанса.
Несмотря на возбужденное состояние черни, никаких бесчинств пока не было благодаря превосходной дисциплине и выдержке полиции, которой нигде не видно. Насупротив моего окна играет шарманка, и какие-то люди, кучками расхаживая по улицам, предлагают для продажи рыбу и овощи. За этими исключениями все спокойно, и, я надеюсь, так оно и останется.
Теперь уже точно установлено, что профессора Снор, Доуз и Уизи не остановятся в «Поросенке и Огниве» и что они в самом деле заказали комнаты в «Настоящем Поросенке». Это сообщение вашего собственного корреспондента; и я предоставляю вам и вашим читателям сделать самим из этого все выводы. Как случилось, что не кто-нибудь, а именно профессор Уизи предпочел «Настоящего Поросенка», не так-то легко уразуметь. Уж ему бы следовало быть выше таких мелочей. Кое-кто здесь открыто говорит о предательстве и очевидном вероломстве со стороны профессоров Снора и Доуза; другие же склонны снять с них всякую вину за эту сделку и дают понять, что вся вина лежит единственно на профессоре Уизи. Признаюсь, что я склоняюсь к этому последнему мнению; и хотя мне очень больно говорить неодобрительно или даже осудительно о человеке такой из ряда вон выходящей гениальности и с такими заслугами перед наукой, все же я считаю своим долгом сказать, что если подтвердятся мои подозрения и оправдаются дошедшие до меня кой-какие слухи, — то я поистине не знаю, что и думать.
Мистер Слэг, широко известный своими исследованиями в области статистики, прибыл сюда сегодня четырехчасовым дилижансом. У него лицо темно-багрового цвета, и есть у него привычка непрерывно вздыхать. Выглядит он исключительно хорошо, его здоровье и расположение духа, по-видимому, не оставляют желать лучшего. Тем же дилижансом прибыл и мистер Вуденсконс. Этот выдающийся джентльмен крепко спал, когда они приехали, и, как мне сообщил кондуктор, проспал всю дорогу. Совершенно ясно, что он готовился к предстоящим трудам; какие гигантские видения проносятся, вероятно, в мозгу такого человека, когда тело его пребывает в оцепенении!
Наплыв посетителей усиливается с каждой минутой. Мне говорили (не знаю, насколько это верно), что в течение последнего получаса к «Настоящему Поросенку» подкатили две кареты, а не далее как пять минут тому назад я сам видел тачку с тремя дорожными мешками и одним узлом, которая въехала во двор «Поросенка и Огнива». Население все еще продолжает спокойно заниматься обычными своими делами; но есть некая дикость в глазах, и есть новая твердость в мускулах лица, и все это ясно говорит внимательному наблюдателю, что напряжение ожидания достигло высшей точки. Боюсь, что, если только не будет сегодня еще каких-нибудь уже совершенно исключительных приездов, это брожение в народе может повлечь за собой последствия, которые будут прискорбны для каждого здравого и чувствительного человека.
Я только что узнал, что мальчик, который вчера вечером выпал из окна кондитерской, скончался от испуга. С него неожиданно потребовали три шиллинга шесть пенсов в виде возмещения за причиненный им ущерб, а здоровье у него, видно, было недостаточно крепкое, чтобы вынести такой удар. Дознание, как говорят, будет произведено завтра.
Только что подъехали к двери гостиницы профессора Мэфф и Ного; и сразу же изволили заказать себе обед. Мы все совершенно восхищены любезностью их обхождения и той легкостью, с какой они приспособляются к правилам и порядкам обыденной жизни. Сейчас же по прибытии они вызвали старшего лакея и попросили его, частным образом, купить для них живую собаку — самую дешевую, какая только попадется, — и доставить ее после обеда к ним в номер, вместе с доской для теста, ножом и вилкой и чистой тарелкой. Предполагают, что сегодня же вечером будут поставлены некоторые опыты на этой собаке; если просочатся какие-нибудь подробности, я сообщу срочной почтой.
Животное доставлено. Это мопс с довольно умной физиономией, в хорошем состоянии здоровья, и с очень короткими лапами. Его привязали к крюку для шторы в темной комнате, и он воет ужасно.
Они только что потребовали к себе пса. По инстинкту, который может показаться почти разумным, догадливое животное схватило лакея за икру ноги, когда он подошел, чтобы взять его, и оказало отчаянное, хотя и безрезультатное сопротивление. Я не мог получить доступ в комнату, занимаемую учеными джентльменами; но судя по звукам, которые достигали моих ушей, когда я вот только что стоял на площадке за дверью, я готов утверждать, что пес укрылся под каким-то предметом обстановки и заставил профессоров перейти к осаде. Это предположение подтверждается и свидетельством конюха, который подглядывал в замочную скважину и уверяет меня, что он явственно видел профессора Ного на коленях, протягивающим псу пузырек с синильной кислотой, каковую кислоту животное, спрятавшееся под креслом, упорно не желало вдыхать. Вы не можете себе представить, насколько мы здесь встревожены: как бы интересы науки не оказались принесенными в жертву предрассудкам грубой твари, не обладающей достаточной силой разумения, чтобы предвидеть неизмеримые блага, которые могли бы проистечь для всего рода человеческого из такой ничтожной уступки с ее стороны!
Хвост и уши пса посланы вниз для промывки; из этого обстоятельства Мы. заключаем, что животное уже больше не существует. Его передние лапы сданы номерному для причесывания, что еще более подкрепляет наше предположение.
Я так потрясен. тем, что произошло в течение последних полутора часов, что почти не в силах подробно и последовательно описать быструю смену событий, совершенно ошеломивших всех, кто о них осведомлен. Оказывается, что мопс, о котором шла речь в моей последней корреспонденции, был взят хитростью — по сути, украден кем-то из людей, причастных к ведомству конюшни, у одной незамужней леди, проживающей в этом городе. Обнаружив утрату своего любимца, эта леди, совершенно обезумев от горя, выскочила в беспамятстве на улицу и стала взывать ко всем прохожим, требуя в самых душераздирающих и трогательных выражениях, чтобы ей вернули ее Огастеса, — так она назвала покойного мопса в память о прежнем своем возлюбленном, с которым» у него было поразительное внешнее сходство, что еще более усиливает драматизм всего этого события. Сейчас я еще не могу сообщить вам, какие именно обстоятельства побудили осиротевшую леди направиться в ту гостиницу, которая видела предсмертные муки ее протеже. Я могу только удостоверить, что она прибыла сюда в тот самый момент, когда некоторые, уже отделенные от животного члены несли по коридору на маленьком блюде. Ее вопли доселе звучат в моих ушах! Должен с прискорбием сказать, что выразительные черты лица профессора Мэффа были сильно исцарапаны и разодраны руками оскорбленной леди и что профессор Него не только был несколько раз жестоко укушен, но и лишился, по той же причине, нескольких прядей волос. Некоторым утешением для этих джентльменов может служить только то, что причиной всех этих неприятных происшествий была единственно пламенная их преданность высшим задачам науки; и да вознаградит их за это за достаточной мере сочувствие признательного отечества. Несчастная леди до сих пор находятся в «Поросенке и Огниву», и, как сообщают, ее состояние все еще внушает опасения.
Едва ли нужно говорить, что эта непредвиденная катастрофа повергла нас, среди общего веселья, в уныние и скорбь; это было бы естественно в любом случае, в данном же случае особенно понятно ввиду симпатичных свойств усопшего животного, которое, по-видимому, пользовалось большим и заслуженным уважением у всех, кто знал его лично.
Прежде чем запечатать этот пакет, пользуюсь случаем сообщить вам, что мальчик, выпавший давеча из окна кондитерской, не скончался, как все полагали, но жив и здоров, а поводом к возникновению этого слуха послужило, видимо, его таинственное исчезновение. Полчаса тому назад он был обнаружен в лавке другого кондитера, где была объявлена лотерея: разыгрывались подержанная меховая шапка и тамбурин; так как не
