человека Корди унаследовал изъеденный ржавчиной кусок стали с твердыми гранями. Старик говорил, что еще был меч, который по праву должен бы перейти к нему, Корди. Но меча нет — вместо него осталось чужое имя: Лажваш Моровая Язва. Когда-нибудь это имя Корди обменяет на меч.
Во сне Корди видел всякое, но утром, просыпаясь, забывал большую часть того, что пригрезилось. А в руинах к юноше иногда возвращались воспоминания — то ли из детства, то ли из снов. Прежде он жил в этом замке.
Потом Корди оказался у старика, по другую сторону горы. Юноша плохо помнил, как это вышло… старик воспитывал приемыша, учил владеть оружием, без устали двигаться, держаться в седле. Раньше у старика не было лошади — хотя и хромой, отшельник обходился собственными ногами. Коня он привел для воспитанника — твердил, что Корди предстоит много странствовать, поэтому нужно уметь держаться в седле. Старик был отличным учителем, он знал ответы на любой вопрос. Да и без вопросов рассказывал мальчику о мире по ту сторону горы. Этот мир именовался Кругом. Его окружали земли пограничья, поделенные между Лордами и Орденом. Вот этот край, к востоку от Круга — он как раз находился под властью добрых братьев, а прочими окраинами владели Шестеро. Снаружи пограничье окружала непроницаемая Завеса. Завесу Корди видел единственный раз, да и то издали. Старик сказал, что лучше не приближаться, и воспитанник послушался.
Еще старик рассказывал, что мир не всегда был таков. Сперва был Повелитель, это он установил Завесу, потом счел, что нуждается в наместниках, которые станут приглядывать за окраинными землями между Кругом и Завесой. Повелитель наделил частью собственной силы Лордов Тьмы… ну и так далее. Рассказы старика мало-помалу стали вытеснять из сновидений образы жизни в замке, в конце концов Корди стало казаться, что он слышит зов Повелителя, заключенного Спасителями Мира под Серым Камнем.
Юноша рассказал отшельнику о новых снах, старику это понравилось, во всяком случае, так показалось Корди. Он привык во всем слушать старика… Старик — другого имени у наставника не имелось. Впрочем, в лесу не было других стариков.
Когда прежние сновидения начали уступать место черному зову, юноша стал чаще наведываться в руины замка Кордейл. Чтоб не забыть окончательно. Зачем ему нужны воспоминания?..
А старик не возражал. Во всяком случае, говорил, долгие поездки верхом — это хорошая тренировка.
Вот и теперь Корди бродил по развалинам. Он разглядел на осыпающейся гнилой штукатурке черные и белые пятна — остатки краски. В каком-то из снов он видел помещение с черно-белым орнаментом по верху стены, под сводами. Корди как раз изучал остатки рисунка на остатках стены, сравнивая со смутными воспоминаниями, когда услышал. Не ушами услышал, а тем таинственным органом, которым воспринимал во сне зов погребенного Повелителя. Возможно, любой человек обладает чувствительностью к злу, но не подозревает об этом.
Старик не утверждал этого наверняка, но несколько раз обмолвился, что считает вероятным. Однако никто в Круге не заботится о том, чтобы развить способности, а он, старик, постоянно натаскивал воспитанника, взращивал в маленьком Корди чуткость ко злу. Вот и теперь юноша почувствовал — зло пришло в их со стариком дом. Зло притягивало Корди, звало поспешить.
Юноша кинулся к нише у скалы, где обычно оставлял лошадь, торопливо подтянул подпруги и отвязал жеребца. Под ногами хрустели камешки, крошилась обвалившаяся штукатурка и трухлявое дерево — то ли остатки изломанной мебели, то ли части стропил… Прошлое Корди рассыпалось в прах под сапогами, вопящее зло звало в будущее. Пора.
Старик научил Корди чувствовать зло, но это вовсе не означало, что юноша способен почуять на любом расстоянии. Вовсе нет. Однако в безлюдном краю истинное зло встречалось нечасто, юноша мог ощутить крошечные искорки, тлеющие в поселенцах и прежних вассалах Кордейла, но лишь оказавшись совсем рядом. Он не знал этих людей и с трудом понимал, чего им нужно, если случалось заговорить.
А сигнал, который позвал Корди в путь, исходил не от незнакомого человека — это истекал неутоленной злобой старик. Корди привык к отшельнику, до мельчайших тонкостей изучил заряд силы, скопленный по крохам неудачливым собирателем. Юноша мог узнать рисунок зла, тлеющего в душе калеки среди сотни таких же недобрых душ. Должно быть, и хромой так же чуял душу приемыша… Корди подгонял коня, он торопился, насколько позволяла узкая тропа, — без причины старик не стал бы растрачивать силы, происходило нечто особенное… Корди выбрал короткий путь, через дремучие чащи, там и тропинок-то не было, но юноша умел пробраться в сплетении ветвей… и лошадку приучил. Потому и разминулся с магистром, которого Олвис вел окольными, но более удобными тропами.
Неподалеку от их со стариком пристанища Корди заметил чужие следы. Лошади, много, большие лошади — это он определил по отпечаткам. Юноша спешился и пошел медленно, изучая отметки на земле, смятую траву и сломанные ветви. Хорошо обученная лошадка смирно двигалась следом. Сообразительная тварь знала, что чаща полна опасностей и без защиты ей не уцелеть. Защиту мог дать только человек, который медленно крался впереди, бесшумно раздвигая ветви кустарника. Конь брел следом — как бывало, если они охотились. Корди обернулся и поднял руку. Конь замер. Юноша вытащил лук и натянул тетиву. Лук у него был охотничий, слабый, а у людей, которые вторглись в их со стариком жилище, под белыми плащами доспехи. Корди решил, что подберется поближе и станет бить наверняка. Их много, значит, хотя бы пару следовало свалить издали, чтобы выровнять шансы.
Скрипнула дверь, на пороге показался человек в куртке. На этом не было ни белого плаща, ни доспехов. Остановился, раскинул руки и потянулся. Корди медленно поднял лук. Чужак резко опустил разведенные ладони и прислушался. В отличие от беспечных белых этот был осторожен и, похоже, заподозрил неладное.
Теперь юноша не мешкал. Первая стрела вошла в приоткрытый рот чужого. Человек странно замычал, крутанулся на каблуках, заваливаясь спиной в дверь, из которой только что вышел. Рана не была смертельной.
Перед домом находились двое в белых одеждах. Резкое движение Гнезда заставило их насторожиться, хотя воины не поняли, что произошло. Корди встал в кустах и выпустил вторую стрелу. Он нарочно показался, чтобы тот, кого не настигла стрела, бросился в атаку. Юноша полагал, что больше бить из засады ему не дадут, значит, следовало заставить врагов разделиться.
Выстрел вышел удачным, стрела вошла белому в глаз, уцелевший выхватил меч и помчался к Корди, юноша отшвырнул лук и отступил в тень. Солдат вломился в чащу, но стрелка не обнаружил. Снова хлопнула дверь, из дома один за другим выбежали двое, третий выскочил из-за угла. Этот находился с лошадьми.
Белый, оторвавшийся от своих, бросился в кусты, с хрустом ломая и отбрасывая ветви, Корди поднялся из зарослей за спиной пришельца, перехватил вооруженную руку, вывернул и ударил сапогом. Солдат взвыл от боли и упал. Звякнула кольчуга. Корди замахнулся, но успел сообразить, что так доспехов не пробить, и, изменив направление удара, пронзил отнятым мечом ногу. Стон белого перешел в вой. Корди отпихнул раненого и развернулся навстречу троим, бегущим от построек. Первый взмахнул мечом, Корди пригнулся, бросаясь навстречу, пропустил чужой клинок над собой и ударил плечом в живот следующего. Солдат отлетел в сторону, а тот, что бежал последним, не успел сообразить, что происходит. Юноша вырос перед ним и без замаха ударил острием в глаз, резко вырвал оружие и, разворачиваясь, широко рубанул. Он не ошибся в противнике — ему противостояли отличные воины, и удар Корди парировал выпад орденского бойца. Тот не ожидал, что Корди успеет отбить оружие, и пошатнулся.
Юноша не стал продолжать и бросился за дерево. Теперь против него было двое, да еще тот, которому он проткнул ногу. Раненый пополз к дому, а его приятели, что стояли на ногах, неспешно двинулись туда, где прятался Корди. Они не торопились и держались рядом — хотели драться вместе. Корди снова отступил, неловко нащупывая левой рукой длинный нож на поясе. Перед ним мелькали чужие клинки, посыпались отсеченные ветки, юноша пятился, потом метнулся в сторону. Солдат, который был ближе, встретился взглядом с юношей и замер. Корди знал, что его взгляд тяжело вынести, — старик частенько просил не глядеть в глаза… Теперь юноша был готов и атаковал, отбросил клинком оружие противника, прыгнул навстречу — удачно, нож вошел в горло орденскому воину. Корди развернулся навстречу последнему — этого он не боялся, последний солдат двигался медленно, он не успевал за юношей, к тому же бой в лесу — вовсе не то, что на ровной площадке. Воин в белом то и дело спотыкался о корни, ему
