— Он… это их песня смерти. Он думает, что его ведут на казнь, и поет песню смерти.
Правитель понимающе улыбнулся.
— Варвары, — удовлетворенно сказал он. — Но мы отвлеклись. Что имеет нам сказать посол князя Владимира?
— На Киев надвигаются с юга полчища степняков, — не спеша начал Ратибор. — Наши воины без труда разбили бы их, но врагов ведет Змей. Против него наше оружие бессильно. А у вас хранится чудесное оружие, принадлежавшее самому Перуну. Дайте его нам, и Владимир отблагодарит вас. — Звучало как-то не так. Чего Ратибор никогда не умел — так это изъясняться вежливо. Складно — получалось при случае, а вот вежливо — никогда.
Правителю не понравился тон, которым говорил новгородец. Брови его сдвинулись, а на лице изобразился царственный гнев. Правда, получилось у него не очень правдоподобно. Но кому какое дело, внушительно выглядит правитель или нет! Главное — что по его приказу ты можешь лишиться головы.
Переводчик, подумав, зачастил:
— Посол говорит, что его стране грозит опасность. Князь Владимир не способен справиться с ней без могучей поддержки твоей державы. И в знак твоего благоволения он просит у тебя чудесное оружие Берконса, — Ратибор отметил про себя, что имя Громовика здесь произносится похоже.
Драгомир, умолкший, едва увидев своих друзей перед троном, поперхнулся и уставился на переводчика большими глазами.
«А ведь он понимает их язык», — подумал Ратибор. — «А говорил, что никогда не имел дела с дивьими людьми. Врал, стало быть. В чем же дело?.. Но толмач-то хорош! Сумел так перевести, чтобы не обидеть!»
— Однако, — заметил правитель, — эти варвары отличаются изрядным нахальством. Придти к нам с такой просьбой! Что же, я думаю, что по такому делу нужно советоваться не с нами. Оружие принадлежит Берконсу… Скоро день жертвы… Отправим этих чужеземцев к Берконсу, пусть он решает!
Придворные снова угодливо рассмеялись. Ратибор отчетливо почувствовал, как по спине медленно течет ледяная струйка. Он попытался что-то сказать, но правитель уже встал, завершая встречу.
— Отведите варваров куда следует и подготовьте, — уже через плечо бросил он, скрываясь в незаметном дверном проеме.
Пленников вытащили из зала.
— О чем разговор был? — спросил Муромец, поморщился от боли и снова с интересом уставился на Ратибора. — Ты же их понимаешь.
— Решили принести нас в жертву Перуну, — угрюмо сказал Леший. — Говорят, уже скоро.
— Ох, — хором сказали Илья и Подосён. Драгомир только хмыкнул.
— А что это цепи такие тяжелые? — осторожно спросил оборотень. — Вроде и не толстые, а еле руку поднять можно. И в голове что-то пусто…
— Заговоренные они, — буркнул Ратибор. — Специально волхвы ихние чары накладывали, чтобы нам бежать было несподручно.
Поместили их не в прежние комнатушки с низкими потолками и еле заметными дверьми, а в общую камеру, достаточно просторную, чтобы в ней можно было лечь на пол. Приковывать к стенам не стали, видимо, сочтя заговоренные цепи достаточной защитой. И это была чистая правда: Муромец, к примеру, в другое время разорвал бы такие оковы, почти не напрягаясь, сейчас же он даже не пытался это сделать.
— Что же, — спокойно сказал Драгомир, с трудом поднимая скованные руки и теребя ус. Надобности в этом никакой не было, но наемник не мог победить старую привычку. — Теперь мы попались всерьез. Если пленников так сторожили, то жертв и вовсе будут беречь как зеницу ока.
— Давай я тебе помогу, — Ратибор подошел к Драгомиру. — Небось, крепко досталось…
Заклинание не оказало ровно никакого воздействия. Леший для надежности повторил его еще раз. Опять ничего.
— Наверное, наши цепи вообще колдовать не дают, — невесело улыбнулся наемник. — Вот интересно: жрать… ну, в смысле, в жертву приносить нас будут в оковах или освободят?
— Перун не примет в жертву связанного человека, — Ратибор вздохнул и сел, прислонившись к стене. Стена, кстати, была сухой, и это не могло не радовать. — Громовику нужны воины. Лучшая жертва ему — погибнуть в бою.
— Ну, в таком случае еще можно отбиться, — проворчал Муромец. — Какой воин без оружия? А с моей палицей…
— Да ладно вам, — Подосён, как всегда, не унывал. — Еще не умерли, а уже готовитесь… Как ты мне говаривал, Ратибор: «Смерть одна…»
— … Но трус умирает сто раз, — закончил Леший. — Твоя правда. Все равно делать нам нечего. Остается ждать.
«Остается ждать…» Сколько раз за последнее время единственное, что оставалось ему — это ждать. Но теперь ожидание могло привести только к одному — к смерти. С другой стороны, попытка бегства привела бы обессиленных воинов к тому же…
Чуть позже в камеру заглянул толмач. Похоже, несмотря на то, что переводчик был рабом, он пользовался здесь значительной свободой. Лицо его по-прежнему выражало непримиримую злобу. Простая уловка, зато надежная. Стражники, не знающие русского языка, все еще думали, что раб пришел поглумиться над неудачниками, а потому не препятствовали ему беседовать с пленниками сколько угодно.
— Слышь, — спросил его Ратибор, — нас резать будут али живьем сожгут?
— Нет, так здесь не делают, — толмач усмехнулся, — просто отведут на вершину Грозового Пика, на самую башню, да там и оставят. Тут три пути — либо сверху кинуться, тогда твои клочки по всем окрестным скалам размажет, либо от голода помереть, либо слуги Берконса убьют. Правда, считается, что если ты Берконсу угодил, то останешься жив… Да только никто еще не возвращался.
Когда дверь закрылась, Леший повернулся к своим.
— Хреново, — спокойно сказал Муромец. — Ни вниз головой с горы, ни с голоду помирать мне как-то неохота. Другое дело, вот если бы мне да мою палицу…
— Да что ты все заладил — палицу, палицу! — чуть раздраженно прервал его Ратибор. — Ты же не знаешь, кто там на страже стоит. Помнишь, старый ворон говорил: пять непобедимых чудовищ! Или, может, забыл, как один-единственный велет с дубиной расшвырял нас всех как котят?
— Вы, волхвы, всегда такие трусливые? — прервал его Драгомир. — Или это только ты так боишься смерти?
— Не боюсь я смерти, — угрюмо сказал новгородец. — Единственное, что мне сейчас страшно — время. Дни идут. У нас осталось меньше месяца на все про все. И ведь даже весточку нельзя передать учителю: мол, не справились, посылайте кого другого, если успеете, конечно…
— Что спорить, давайте спать, — наемник немедленно подтвердил свои слова делом: отвернулся к стене и захрапел. Илья тоже начал клевать носом. Что же до Подосёна, то он спал уже давно и разговоров просто не слышал…
Глава семнадцатая
Странные звуки, донесшиеся сквозь стены камеры, разбудили Ратибора. Словно совсем рядом, под самым ухом, мерно плескалось море. Ратибор сел и спросонья хотел было потянуться, но обнаружил, что цепи по-прежнему стягивают руки. От неожиданности Леший вздрогнул и сразу все вспомнил. Сегодня у горных жителей большой праздник. И он, Ратибор, с товарищами, должен стать жертвой на этом празднике. Да, ведь правитель упоминал, что пленников еще приготовить надо, чтобы годились Берконсу в жертву. А как готовить — не сказал. Хорошо, если просто в приличный вид привести. А то вдруг сначала ноги отрежут, чтобы не сбежали…
