сорок пять сантиметров и глубиной — двенадцать. По форме они напоминали вьетнамские головные уборы.
Рабочий выкапывал яму глубиной два метра и шириной сантиметров пятьдесят — здесь залегал золотоносный пласт, набирал полный лоток земли, песка, гравия — килограммов десять, и отправлялся к ручью промывать грунт. Эта как будто незамысловатая операция требовала сноровки и навыка. Удерживая лоток в горизонтальном положении, шахтер погружал его в воду и быстрыми движениями как бы просеивал породу. Частички земли, песчинки, словом, то, что полегче, всплывало на поверхность. И так много раз подряд, пока на дне лотка не оставалась горстка чего-то мутного, блеклого, ни о чем не говорящего глазу профана. Но зато у опытного золотоискателя часто при этом заходилось сердце, словно у игрока, которому пришла хорошая карта. Он чувствовал, как его начинала бить лихорадка, в последний раз зачерпывал воду, и — внимание! — последняя капля стекала с края деревянной посудины… Ее стенки оказывались покрытыми тончайшим слоем желтого песка, отливавшего металлическим блеском.
Это золото!.. Чистое золото!.. Золото высшей пробы!..
Результат пятиминутной операции всегда неожидан и поражает того, кто сталкивается с этим впервые.
Содержимое лотка, естественно, зависит от того, насколько богато месторождение. Иногда это всего лишь желтоватая пыль, которую и в руку не возьмешь. А то бывает, находят сразу целый самородок. Если кусочек тянет на пять суnote 196, это уже большая удача. Но случается, что в руки золотоискателя попадает камешек в три, пять, а то и пятьдесят франковnote 197.
У старателя всегда есть план участка, на котором он отмечает отработанные места, планомерно осваивая один квадратный метр за другим.
Сноровка опытных золотоискателей поражает непосвященного. Но еще более невероятен их глазомер. Они с абсолютной точностью могут оценить стоимость намытого песка: три франка или три франка двадцать пять сантимовnote 198. Наметанный глаз безошибочно определит вес самородка: четыре, шесть, восемь граммов или десять с дробью. Допустимо расхождение лишь в считанные миллиграммы.
Всеми этими качествами Жан-Мари был наделен в высшей степени. Прежде всего он позаботился о том, чтобы изготовить собственный лоток. Артистически владея ножом, за два часа смастерил его так, что любой эксперт побился бы об заклад: это выточено на токарном станке.
Стреляный воробей, бывший сержант сразу приметил диковинные надземные корневища гигантских деревьев, которые туземцы зовут аркабасами. Аркабасы напоминали своим видом мощные опоры, которыми обычно укрепляют стены соборов. В зависимости от возраста толщина корневища растения менялась от нескольких сантиметров до полуметра. Над землей они возвышались порой на восемь — десять метров. Матросу не хотелось зря потеть над этими гигантами. Поэтому он сколотил бригаду паталосов с тем, чтобы они выкорчевали приглянувшееся ему корневище. Жан-Мари вступил в дело лишь после того, как индейцы хорошенько обтесали чурбак.
Его лоток был легче, ровнее прочих и служил образцом для краснокожих.
Но что поразительно, они довольно быстро сумели приблизиться к эталонуnote 199, и вскоре трудно было уже отличить копии от оригинала.
Индейцы вообще известны своим умением работать с деревом. Достаточно взглянуть на их пироги, выдолбленные из одного ствола длиной десять — двенадцать метров. А какое деревянное оружие мастерят они!
Жан-Мари, хорошо знавший свое дело, с головой ушел в работу и вскоре получил первый результат — самородок в двадцать франков.
— Всего двадцать франков, — поморщился Синий человек, с любопытством наблюдая за происходящим. — Столько труда, старания, ловкости за один луи!..note 200 Всего лишь один луи!..
— Но позвольте, месье, — возразил рассудительный матрос, — не следует ожидать сверхъестественных цифр.
— Вы хотите сказать, что курочка по зернышку клюет?
— А вот, если угодно, подумайте и посчитайте сами.
— Считать! Это по мне. В этом деле я настоящий профессионал.
— Вот и прекрасно! Эта посудина за один прием вмещает десять килограммов грунта. Выход получился двадцать франков чистого металла.
— Внимательно слежу за вашими подсчетами.
— Чудесно! Продолжим. Если залежи здесь равномерны, то вы получите двадцать тысяч франков с тонны.
— Большего и не требуется.
— Да знаете ли вы, что старатель охотно довольствуется гораздо более скромными результатами?
— Нет, я в этом ничего не смыслю.
— Двести, триста, четыреста франков с тонны — это выше всяких ожиданий.
— Довольно скромные притязания.
— Но поймите: чаще всего добывают сто, а то и семьдесят франков.
— В таком случае выгоднее торговать кофе, сахаром или свечами. Я бы сказал, что игра не стоит свеч.
— А вот тут вы ошибаетесь. Есть способ выжать отсюда тысячи.
— Каким образом?
— Святая мадонна! Должен вам сказать, месье, что с помощью одного этого корыта много не добудешь, оно слишком мало.
— Согласен.
— Но представьте себе сотню индейцев, у каждого по лотку, а в каждом лотке — по двадцать франков.
— В день?
— В день!
— Это составит двести франков на человека в день.
— И двадцать тысяч франков на сто человек.
— Не вижу ничего особенно хорошего. Нам придется слишком долго мурыжить здесь наших каннибалов, чтобы добыть на каждого по миллиону.
— Ну, если речь идет о миллионах… — ответил озадаченный Жан-Мари.
— Знаете ли, дорогой друг, миллион — это не слишком-то уж и много.
— Да, конечно, но все же…
— Что? Что вы можете возразить?
— Хочу сказать, что эти корыта очень примитивны и теряют много золота.
— Я это подозревал.
— Видите ли, в них остаются только более или менее крупные самородки да немного чистого песка по стенкам. А всякий мусор и мелкие кусочки, в которых тоже содержится золото, пропадают.
— То есть двадцать франков — это лишь половина содержимого.
— Возможно.
— Значит, нужно найти способ избежать потерь.
— Такой способ существует, но у нас нет оборудования.
— Не можем ли мы сделать необходимые инструменты?
— В крайнем случае, можно попробовать. Но для этого нужен товар, которого здесь нет.
— Что за товар?
— Живое серебро.
— Вы хотите сказать, ртуть?
— Называйте так, если угодно.
— Об этом я не подумал. С помощью ртути можно запросто получать золото.
— Вот именно, месье. Я видел это, как вижу вас. В ртуть опускают камни, землю, мусор, словом, все, что
