без моего дозволения. И узнать о моем существовании раньше времени они тоже не должны.
— Да, мой господин.
— А теперь ступай, — велел мальчик. — У меня еще много дел.
Вернувшись к себе, охотник за кровью тут же схватил сосуд с желтой жидкостью и сделал большой глоток, чувствуя, как жаркие волны экстаза разливаются по всему телу.
Ощутив прилив новых сил, он поставил сосуд на место и направился в одну из принадлежащих ему комнат, резко открыв дверь.
Сидящую перед зеркалом женщину он предпочитал всем остальным, кого держал при себе. Она бросила на Рагнара испуганный взгляд и, узрев в его глазах отсветы желтой жидкости, содрогнулась, зная, что ее ожидает.
Бросив наложницу на пол, охотник за кровью долго и жестоко наслаждался ее телом.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Невозможно… Это просто немыслимо!
Феган, не отрываясь, смотрел на Парагон, лежащий на подрагивающей ладони Вига.
— Тем не менее это так, — ответил Верховный маг. Бросив быстрый взгляд в сторону Шайлихи, он убедился, что принцесса мирно спит.
На первый взгляд ограненный кроваво-красный камень выглядел как обычно. Однако обоим магам было ясно, что в нем произошли пусть едва уловимые, но тем не менее существенные изменения. Это подтверждалось и тем, что, избавляя принцессу от последствий заклинания, оба они практически одновременно почувствовали незначительную потерю своей магической силы. Не вызывало сомнений — Парагон угасал.
Последствия подобного трудно было даже вообразить.
— В чем причина этого? — в ужасе прошептал Виг.
— Я этого не знаю, — мрачно отозвался Феган.
Если начавшийся процесс будет и дальше развиваться в том же направлении, это грозит обернуться крахом всему, что им дорого и ради чего они не раз рисковали жизнью. Увечный маг откинулся в кресле; на его обычно лукавом лице возникло выражение полной растерянности.
— Что же все-таки происходит? — спросил Верховный маг. — На протяжении более чем трех столетий Камень носили люди «одаренной» крови, и он неизменно сохранял свою силу. Почему Парагон внезапно начал ее терять?
— Я могу лишь высказать предположение, что на него воздействует кто-то или что-то находящееся за пределами Редута, — ответил Феган. — Это единственно возможное объяснение. Именно от него нам и нужно отталкиваться. Появление Птиц с красными глазами, исчезновение «магов резерва»… Эти события, я уверен, связаны друг с другом. Наверняка вновь появился кто-то, практикующий Каприз.
Он стиснул кулаки.
— Откуда такая уверенность? — Виг скептически вскинул бровь.
Увечный маг закрыл глаза и призвал на помощь свою абсолютную память, дабы найти соответствующее место в Манускрипте.
— «И однажды Камень начнет угасать, как раз тогда, когда появятся красные огни, — заговорил он. — Хранители Камня будут бороться за его жизнь, поскольку, если Камень прекратит существование, погибнут все, практикующие Закон, и победу одержит дитя».
— Снова «красные огни», — задумчиво произнес Верховный маг и осторожно спрятал Парагон под свое одеяние.
— Да. Но гораздо больше тревожит меня повторное упоминание какого-то «дитя». Имеется в виду Моргана?.. Но при чем тут совершенно невинная крошечная девочка? — Феган вздохнул и сокрушенно покачал головой.
— Если твое предположение верно, произойдет нечто, лишенное всякого смысла, — заметил Виг.
— Что же?
Верховный маг назидательно поднял палец, как обычно делал, поучая Тристана.
— По мере того как Парагон будет истощаться, мы будем терять свою силу. Однако Камень воздействует на
Феган нахмурился, задумчиво поджав губы.
— Недурно, Виг. Должен признаться, подобное соображение я упустил из виду. В самом деле, какой прок в таком развитии событий затеявшему их? — Однако в данный момент его больше занимал другой вопрос, несомненно мучающий и Верховного мага. — Если судить по скорости угасания Камня, через какое время наша сила иссякнет полностью?
Виг приложил палец к губам и задумался. Пока что потеря силы казалась совсем ничтожной.
— Самое большее — несколько месяцев, — ответил он. — Потом магия в том виде, как мы ее себе представляем, перестанет существовать.
Увечный маг и сам пришел к такому же выводу.
— Ты отдаешь себе отчет в том, что нужно действовать, несмотря на опасность? — спросил он.
— Да.
Ответ на этот вопрос родился в сердце Вига в первый же момент, когда он заметил начавшееся угасание Парагона. И он искренне радовался тому, что Феган, этот любитель загадок, подначек и шуток, сейчас полностью разделяет его намерения.
«Чтобы пройти через это, потребуется объединить все имеющиеся у нас силы, — подумал Верховный маг. — И нужно как можно скорее поставить в известность Избранных: без их помощи не обойтись».
Не произнеся больше ни слова, маги устремились в бесконечные коридоры Редута — следовало немедленно отыскать принца.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Над горизонтом уже появился краешек солнца, когда Тристан спустился в долину. Следовало торопиться, чтобы вернуться в Редут до того, как его исчезновение будет обнаружено.
Подходил к концу сезон Жатвы. Оранжево-красный ковер листьев шуршал под копытами Озорника. Обычно в такое время крестьяне старались наполнить городские базары плодами своего труда. Однако в нынешнем году дожди и ранние холода уничтожили значительную часть и без того скудного после опустошительного рейда Фаворитов урожая. Сезон Кристаллов обещал быть суровым — прежних запасов явно не хватит… Окруженная с трех сторон непреодолимыми высокогорными хребтами Толенка, а с четвертой — бескрайним морем Шорохов, Евтракия была изолирована от остальных земель. Пока Тристан и Виг воочию не убедились в существовании Пазалона, что лежал по ту сторону моря, они, как и все остальные жители королевства, пребывали в уверенности, что в мире не существует других цивилизаций.
На протяжении многих столетий море Шорохов считалось непреодолимым. Тот, кто осмеливался углубиться в него на расстояние более четырехдневного перехода под парусами, никогда не возвращался назад. У принца не раз возникало ощущение, что морская пучина надежно хранит свои тайны. Когда-нибудь, после воцарения мира в его стране, Тристан попытается их разгадать.
Участвовавший в походе на Евтракию Траакс, первый помощник бывшего командира Фаворитов, наверняка знает, как им удалось пересечь море Шорохов… Но Траакс и крылатые воины остались в Пазалоне.
И хотя эта огромная армия теперь полностью подчинялась принцу, сама мысль о том, чтобы снова увидеть тех, кто убил его родных и оставил за своей спиной руины Евтракии, порождала в душе Тристана бурю противоречивых эмоций. Наверное, поэтому, едва вспомнив о Фаворитах, он гнал эти мысли прочь.
Прежде чем углубиться в один из тайных проходов в катакомбы Редута, принцу захотелось оживить в памяти образ своего прежнего дома, взглянув на дворец снаружи при дневном свете. Добравшись до окружавшего дворец рва, он натянул поводья.
Ошеломленный открывшимся перед ним зрелищем разрушений, Тристан понурил голову. Увы, вся его жизнь изменилась безвозвратно. И тотчас же всплыло едва ли не самое болезненное воспоминание.
