сейчас не очень нуждалась, но рано или поздно кошелек опустеет, а потому не худо бы заранее поинтересоваться, как можно подзаработать. В конце концов, она ловко управляется с мечом и вполне могла бы наняться в охрану какого-нибудь каравана. Как известно, в Аренджуне сходится множество дорог, и, имея голову на плечах, тут не пропадешь.
Покончив с едой, Соня расплатилась и вышла. Через два квартала располагались конюшни, где она оставила свою лошадь, и девушка решила проверить, как ухаживают за ее скакуном. Благородное животное выглядело отдохнувшим, сытым и вполне довольным жизнью, но Соня все-таки еще раз напомнила конюху, что прогуливать лошадь необходимо дважды в день, и на всякий случай дала ему горсть медяков, чтобы за ее любимицей присматривали получше.
День был ясным и теплым, и Соне не хотелось спешить. Она направилась к главной площади, останавливаясь время от времени, чтобы посмотреть товары, выставленные в лавках, или поболтать со старыми знакомыми, помнившим рыжеволосую воровку еще по старым временам.
Изредка ей приходилось огрызаться, чтобы поставить на место нахалов, считавших, что красивая девушка с великолепной фигурой, которая бродит по городу без провожатого, может стать легкой добычей. Иногда, правда, хватало и одного красноречивого взгляда, чтобы язык у смельчака присох к гортани. Пресекая поползновения очередного сластолюбца, она не сразу расслышала, что кто-то окликает ее по имени. Резко обернувшись, Соня увидела Сэндаса, который махал ей рукой из большого паланкина.
— Иди сюда! — позвал он.
Приветливо улыбаясь, девушка ловко пробилась к нему сквозь толпу.
— Как хорошо, что я тебя нашел! — воскликнул Сэндас.— Ты чем занята?
— Глазею по сторонам.
— А вечером?
— Пока не знаю. Ты хочешь мне что-то предложить? Снова пометать ножи?
— Нет, нет, нет,— расхохотался он.— Есть развлечение поинтересней. Запрыгивай, я расскажу.
Он открыл пошире шторы паланкина, и Соня забралась внутрь. Сэндас крикнул носильщикам, и они, подняв на плечи шесты, снова двинулись по улице.
Паланкин качался и скрипел. Соню слегка удивило откровенно богатое внутреннее убранство. Паланкин оказался достаточно большим для того, чтобы вместить двух или трех человек, обивка была шелковой с украшениями из нефрита, золота и слоновой кости, подушки сиденья обшиты парчой, совсем новой и весьма искусно сотканной.
— Откуда у тебя все это? — спросила Соня.— Обставил богача в метании ножей?
Сэндас снова рассмеялся:
— Увы. Паланкин не мой, хотя я бы от такого не отказался. Он принадлежит Хавлату.
— А-а…
— Слышала о нем?
— Краем уха.
— Это очень богатый и очень влиятельный человек. Около года назад он нанял меня охранником. Как ты понимаешь, я не слишком перетруждаюсь.
— Понимаю.
— Видишь ли… — Сэндас наклонился к ней.— Если хочешь, Соня, я могу замолвить за тебя словечко. Хавлату всегда могут потребоваться умелые защитники, а иметь в своей гвардии воина-женщину — это может ему понравиться… — Он вопросительно взглянул на девушку.
— Наверное,— задумчиво кивнула Соня.— Но нет, спасибо, Сэндас, мне это не интересно.
— Как хочешь. Во всяком случае, я позвал тебя не поэтому. Хавлат задает сегодня пир, и я подумал, что ты захотела бы пойти.
— Пир?
— Да. И он приглашает очень разных людей. Он делает так каждые несколько лун. Кого там только не бывает!
— Сомневаюсь, что я подхожу для этой компании.
— Может, и не совсем, но я уверен, что тебе понравится! Хавлат всегда стремится собрать вокруг себя интересных людей.
— А я что, диковина заморская?
Сэндас усмехнулся:
— Да нет, зачем ты так? Но там прекрасное угощение, да и весело всегда. Ты же совсем недавно в городе, а Хавлат любит рассказы о дальних краях. Понимаешь?
— То есть я должна ему сказки рассказывать или шпионить за кем-нибудь?
Сэндас снова мягко рассмеялся:
— Нет, это вряд ли. Просто я думаю, что тебе понравится, если придешь.
— И сейчас ты едешь туда?
— He совсем. Хавлат поручил мне купить кое-что на сегодняшний вечер.
— У него нет слуг для таких поручений?
— Конечно, есть. Но я вызвался сам. На денек избавлюсь от работы, покатаюсь по городу, на солнышке погреюсь.
— Понятно.
— Ну так что ты скажешь? Пойдешь?
Соня пожала плечами:
— Ради бесплатной жратвы — почему бы и нет? Только… А почему ты не пригласишь свою подружку?
— Мою подружку? — Сэндас удивленно посмотрел на нее.
— Ту молодую женщину,— пояснила Соня,— которая пришла к тебе в таверну вчера вечером.
Сэндас нахмурился и отвел глаза.
— Это совсем не подружка.
— Алинор — ее так зовут?
— Случайное знакомство, только и всего.
Некоторое время оба молчали, а затем Соня спросила:
— Это ее отца казнили вчера?
Сэндас посмотрел на нее в упор, потом взял за руку и крепко сжал ее:
— Соня, не надо об этом.
— Почему?
— Никогда больше об этом не говори. Ни со мной, ни с Хавлатом, ни с его слугами. Ясно? Особенно с Хавлатом.
— Отпусти руку, Сэндас, не то останешься без пальцев,— холодно сказала она.
— Извини. Но я не шучу! Никогда даже не заикайся об этом деле.
— Но почему все-таки?
Сэндас снова отвел глаза. Соня молча ждала, пристально глядя на него. Наконец он тихо заговорил:
— Ты, наверное, слышала о колдунах и черной магии?
Девушка презрительно улыбнулась:
— Меня это не интересует.
Сэндас снова взглянул на нее. На этот раз в его взгляде была боль.
— Отец Алинор… Эримиор… Они с Хавлатом были врагами. Многие годы они отчаянно сражались друг с другом в Совете. Это ни для кого не было секретом. Но вряд ли кому известно, что позавчера вечером Эримиор попытался уничтожить Хавлата при помощи черной магии.
— Ты не шутишь?
— Это правда. Потому его и казнили.
— Эримиор, должно быть, был очень зловредным человеком.
Сэндас покачал головой:
— Все не так просто. Он не был злым. Это был добрый человек, и он очень любил Алинор, свою единственную дочь. Ума не приложу, что заставило его заняться колдовством…
