Снова он ничего не сказал в ответ, но девушка увидела, как по его скулам загуляли желваки.
Однако Даная была не из тех, что легко сдаются. Она двинула коня ближе к Рамтату и продолжала донимать его вопросами:
– Кто воюет в Александрии?
Рамтат посмотрел вдаль.
– Я думаю, это войска царя Птолемея сражаются с легионами Цезаря.
Даная побледнела.
– Если бы только они договорились о перемирии, война бы закончилась.
Рамтат с раздражением посмотрел на нее.
– Перемирие не может уладить противоречий между Птолемеем и Клеопатрой.
– Но война ведь тоже не выход. Она делает нас уязвимыми перед чужаками, такими как Цезарь, который принесет нашему народу еще большие бедствия.
– Это твоего Птолемея мало заботит, что его народ и государство гибнут, – обвиняя, воскликнул Рамтат.
– Но это еще не конец света, – печально сказала Даная.
Рамтат искоса взглянул на нее.
– Всего лишь смерть безумца. – Он повернулся к ней: – Даже теперь ты защищаешь этого царя! Совершенно очевидно, что он должен умереть.
Даная покачала головой:
– Мне так не кажется.
Рамтат пустил своего коня в галоп, и поскольку он все еще держал в руке поводья коня Данаи, ей пришлось крепко вцепиться в них, чтобы удержаться в седле.
Дорога вела мимо нескольких небольших домов, мимо виноградников и пшеничного поля. В отдалении Даная заметила мощные стены наружного двора. Когда они подъехали к воротам, Рамтат гулко ударил в створки кулаком.
– Откройте! Это я.
Когда они проехали арку, Рамтат приветливо кивнул привратнику. Он собирался сразу же отвезти Данаю во дворец и испросить личную аудиенцию у царицы, но сражение на улицах вынудило его изменить свои намерения. По крайней мере в этом он пытался убедить себя. На самом деле он не хотел отпускать Данаю, перепоручив ее заботам кого-либо другого, даже самой царицы. Хотя бы до тех пор, пока не узнает, что девушка утаивает от него.
Рамтат помог Данае сойти с коня и повел ее к дому.
– Кто здесь живет? – спросила она.
– Я.
– А я думала, ты живешь на вилле возле водопада.
– У меня много мест, где я могу жить. Ты останешься здесь до тех пор, пока я не решу, что с тобой делать.
Даная остановилась и подождала, пока он повернулся к ней лицом.
– Почему ты решил, что имеешь право распоряжаться моей жизнью? Ты собираешься всю жизнь держать меня своей пленницей?
Он нетерпеливо вздохнул и пальцами взъерошил волосы. Ему нечего было ей ответить, поэтому он взял ее за руку и молча повел за собой.
Когда Рамтат вел ее через прекрасный ухоженный сад, полный цветущих фруктовых деревьев, мимо красиво оформленных фонтанов, Даная чувствовала себя глубоко несчастной. Гравий, устилавший аккуратные дорожки, грустно похрустывал под ее ногами, когда она подошла к широкой лестнице, ведущей к роскошной белой вилле.
Неохотно приблизившись к огромной двойной двери, Даная испугалась, что ей уже никогда не разрешат выйти оттуда. Обернувшись к Рамтату, она сделала то, чего прежде решила никогда не делать. Она стала умолять его:
– Пожалуйста, отпусти меня домой. Разве ты не видишь, что я ни для кого не представляю угрозы? Ты ведь не думаешь, что я могу причинить вред царице или кому бы то ни было. Идет война. Люди гибнут на улицах. Тебе больше не нужно держать в тайне свою связь с Римом. Каким образом я могу теперь повредить тебе?
Рамтат нахмурился, и девушка увидела, что он колеблется.
Он знал, что Даная не из тех женщин, что привыкли просить о чем-либо. В данный момент ему больше всего хотелось бы отправить ее домой. Но царица приказала ему доставить Данаю во дворец, и он намеревался сделать это, когда сражение на улицах города затихнет.
– Ты останешься здесь.
– Значит, я остаюсь твоей пленницей?
Рамтат снова сжал губы в тонкую линию.
– Считай, как тебе угодно. С тобой будут обращаться с той же учтивостью, что и в моем лагере в пустыне.
