положения готовы на любую ложь, когда они охвачены страстью. Разве не так?
Гаррет посмотрел на ее браслет.
– А разве эту драгоценную безделицу не подарил вам какой-либо высокорожденный поклонник? Вряд ли такой подарок мог позволить себе простой крестьянин.
– Я уже говорила вам, что не принимаю ценных подарков от мужчин. Если я отступлю от этих правил, джентльмен может подумать, что имеет на меня какие-то права. А я принадлежу исключительно самой себе.
– А отец Ричарда дарил вам что-нибудь? – спросил Гаррет, вдруг почувствовавший ревность к незнакомому мужчине.
– Конечно. Но это совсем другое дело – он имел на это право.
Гаррет окончательно решил сорвать покровы с сердечных тайн Пламенной.
– Чем же может джентльмен заслужить почетное право дарить вам подарки?
– Он должен прежде всего завоевать мое сердце. – Она устремила на него прямой взгляд и добавила: – Но я не думаю, что это когда-нибудь произойдет.
– Вы лишаете меня всякой надежды… – притворно вздохнул Гаррет.
– Зато я с вами откровенна… Цените хотя бы это, герцог.
Сабина вновь настойчиво вернулась к прежней теме разговора.
– Я уверена, что многие женщины были влюблены в вас.
Гаррет вздохнул. Его раздражали эти крутые повороты в их беседе.
– Не так уж их было много.
Она набралась мужества и спросила:
– Ходили слухи, что вы были женаты на молодой девушке из знатной семьи. И что она погибла при загадочных обстоятельствах. Это правда?
Сабина ощутила, как он весь напрягся. Продолжительное молчание внутри кареты нарушалось только мерным цокотом лошадиных копыт по булыжной мостовой.
– Тот, кто вам рассказал это, мадемуазель, был не совсем точен. Я лично не согласен с версией, что моя жена погибла.
Его признание поразило Сабину. Значит, он все еще верит, что она жива. Что ж, Сабина не должна ударяться в панику и выказывать слабость. Наоборот, ей надо быть вдвойне осторожной.
– Если вы женаты, месье, вам не следовало бы приглашать меня на интимный ужин. Это с вашей стороны непорядочно, – холодно произнесла она.
В неожиданном порыве Гаррет схватил ее за плечи, прижал к себе и прошептал горячими от возбуждения губами:
– Какое это имеет значение?
Потом он коснулся губами ее щеки.
– Что может иметь значение кроме того, что мы сейчас вместе? Для меня не существует никакой другой женщины, кроме вас. Слышите, мадемуазель? Я удовлетворил ваше любопытство?
Сабина в раздумье прикрыла веки. Ей все труднее удавалась роль беспечной кокетки.
– В данный момент уже вы, герцог, забавляетесь со мной, как с игрушкой. Неужели я вам поверю, что мужчина способен испытывать такое сильное чувство к женщине, с которой познакомился лишь недавно?
Ему хотелось сжать ее в объятиях и убедить в искренности своей страсти. Каким же волшебством обладала она, что поминутно заставляла его терять голову.
– Вы очень хорошо сознаете, что творите со мной! Я уверен, что это вы забавляетесь мною, словно вам в руки попала новая игрушка. Не надо изображать передо мной невинность. Вы догадываетесь о моих чувствах к вам, потому что сами испытываете те же чувства.
Сабина рассмеялась нарочито громко и развязно.
– Вы переоцениваете свою привлекательность для женщин, ваша светлость. Вы вызываете во мне только одно чувство – удивление – своими плохими манерами.
Теперь его руки сжимали ее так, что она едва могла дышать.
– А сейчас я тоже вас удивляю? Почему же оборвался ваш издевательский смех? Куда делась ваша веселость? – вопросы следовали один за другим.
Сердце Сабины бешено забилось. Воздух с трудом проникал в легкие.
– Отпустите меня! – произнесла она, пряча от него охвативший ее ужас.
К ее изумлению, Гаррет сразу же подчинился.
– Если вы не желаете позволить мне любить вас, то скажите об этом сразу. Я не могу находиться с вами рядом и не касаться вашего тела.
– Вы зашли слишком уж далеко. Вы просили составить мне компанию за ужином, и я согласилась. Но только на это, ни на что другое.
Гаррет шумно вздохнул и откинулся на сиденье.
