многих часов работы, — ночь родов у единорогов закончилась.
Лицо Лори было похоже на бесстрастную маску. Стефан плакал, тихо и безнадежно. Мелина по- звериному уткнулась головой ему в плечо; они были похожи на брата и сестру, открыто выражающих свое горе.
Конфетка поскреб в затылке и тихо сказал стоящей рядом Бидж:
— Плохая ночь.
— Да.
— Ты знаешь что-нибудь — неизвестное мне — о причинах?
Она покачала головой, обхватив себя руками.
— Нет.
Но она вспомнила не высказанные вслух опасения Протеры и решила, что обязательно поговорит с ним.
Луна, неестественно разбухшая, клонилась к западу. В содружестве началось движение.
Единороги по двое — самец и самка — подходили к каждому мертворожденному малышу. Они осторожно подсовывали рога под неподвижное тельце и поднимали его к звездам. Потом единороги опускали головы так, что рога оказывались параллельно земле, и переносили тела к одеялу, на котором лежала самка, перенесшая кесарево сечение. Постепенно все содружество окружило ее, тесный круг сомкнулся вокруг груды маленьких тел. Морды всех животных были обращены внутрь.
Бидж вспомнила, чему ее учили и что она хорошо усвоила: единороги оберегают невинных и стараются облегчить страдания. Все правильно, сказала она себе: единороги собрались вместе, чтобы легче перенести собственное горе.
Конфетка с трудом выдавил из себя:
— Одно тело нужно для вскрытия. Бидж представила себе, как они возьмут одного из этих прелестных малышей, как будут его резать, извлекать органы. Она вспомнила, как еще студенткой слышала от первокурсника ужасное выражение: «лабораторное мясо».
— Подойдет любой, верно? — легкомысленно сказал Мэтт. Он сделал шаг вперед и потянулся к неподвижно лежащему на траве тельцу.
Одна из самок подошла к нему, как только он протянул руки, и не торопясь легко провела острием рога по его куртке, потом еще и еще раз. Ткань расползлась длинной лентой. Мэтт разинув рот смотрел на остатки своей джинсовой куртки.
— Что это она?
— Что это она? — повторила Валерия, оттаскивая его назад. — Она показала тебе, что еще чуть-чуть — и «лабораторным мясом» окажешься ты.
— Но почему? — упорствовал Мэтт.
— Серьезное предостережение, — сказал Коди; он присоединился к Валерии и положил руку на другое плечо Мэтта. Тот попытался стряхнуть их, обнаружил, что не может этого сделать, и в остолбенении позволил им оттащить себя.
Конфетка обратился и к студентам, и к единорогам одновременно:
— Согласен, это ужасно, но мы должны это сделать. Нам нужно понять, почему так случилось. Вскрытие многое нам объяснит.
Бидж кивнула и облизнула губы. Она совсем не была уверена, что единороги не убьют ее, но сделать вскрытие было действительно нужно, — а раз существовала опасность, она чувствовала, что должна действовать сама, прежде чем полные горя и неосмотрительные Мелина и Стефан окажутся под угрозой. Она попыталась встретиться с ними глазами…
…И чуть не упала, наткнувшись на Фриду, которая вышла вперед. Девушка двинулась сквозь содружество, сокрушенно бормоча: «Простите… простите… простите». Единороги один за другим уступали ей дорогу, пока она не оказалась в самой середине между телами животных. Бидж всматривалась, жалея о том, что Фрида маленького роста и ее почти не видно.
Когда девушка снова появилась на виду, она пошатывалась, неся тело новорожденного, как пожарник, выносящий из огня пострадавшего, и явно старалась не потерять достоинство. Мэтт кинулся к ней, расталкивая единорогов; Валерия, сердито фыркнув, двинулась следом. Однако в конце концов первым до нее добрался и помог нести тельце Коди, ласково отстранивший животных. Но даже и тогда Фрида не выпустила малыша.
Она отнесла его Бидж, а не Конфетке. Бидж удивилась, но потом вспомнила, что ведь она — клиент. Следом за Фридой она опустилась на колени и сняла ношу с плеч девушки, поблагодарив в душе Коди за ненавязчивую поддержку.
— Как это вам удалось?
— Мне позволила вон та. — Фрида показала на лежащую на одеяле самку; рядом с ней другая самка кормила переступающего подгибающимися ножками малыша.
— Та, у которой была двойня… — Бидж грустно оглядела единорогов. — Один живой, другой мертворожденный. Что ж…
Мелина отошла от Стефана, и Лори мягко сказала ей:
— Тебе лучше побыть пока у нас, голубушка. Мелина, все еще не пришедшая в себя, покачала головой. Она подошла к Бидж, обняла ее так крепко, что та едва могла дышать, и простодушно лизнула в нос. Стараясь не выдать удивления, Бидж поцеловала в нос Мелину и тоже обняла ее.
Среди единорогов снова началось движение. Они подняли рогами груду маленьких тел и распределили их между собой. Малыши, казалось, плыли теперь на спинах матерей. Парами единороги двинулись в глубь долины, Мелина пошла за ними следом. На месте осталась только та самка, которая перенесла кесарево сечение, и при ней самец. На глазах у людей животное медленно и с трудом встало на ноги.
— Ей безопасно идти вместе со всеми? — спросила Фрида. Рога и самки, и самца повернулись в сторону девушки.
— Попробуй сказать ей, что это не так, — проворчала Валерия. Коди устало улыбнулся, Мэтт, теребя остатки своей куртки, промолчал.
Фрида подошла к одеялу, бормоча ласковые слова, и наконец, не в силах удержаться, наклонилась к самке и молча стала гладить ее по боку. Единорог-самец наблюдал за ней, обратив в ее сторону рог. Бидж заметила, как пристально следит за всем Конфетка, сунув руку в карман куртки. Наконец Фрида поцеловала самку в нос, неловко погладила ее малыша и отошла к остальным студентам.
Они сгрудились рядом с грузовиком — единственным знакомым предметом на этом поле. Тишина ночи в сельской Виргинии была им непривычна, и студенты, по-видимому, не рассчитывали, что их голоса будут разноситься так далеко. Как ни была взволнована Бидж, она заметила, что Конфетка прислушивается к тому, что там говорится.
— Что пошло не так? — вяло поинтересовался Коди.
— Вряд ли мы узнаем это, — ответила Фрида, борясь со слезами.
— Ну, выяснить не так уж трудно. — Мэтт провожал взглядом печальных единорогов, не выказывая особого волнения.
— Тебе не следовало так радоваться, — сказала Фриде Валерия, — тогда, вначале.
Фрида удивленно посмотрела на нее.
— Почему? — Ей показалось, что Валерия упрекает ее, винит в том, что своего рода святотатство привело ко всем этим смертям.
Та покачала головой, не зная, как пояснить свою мысль.
— Ты должна больше заботиться о том, чтобы не выглядеть смешной перед клиентом.
— Она должна заботиться только о пациенте, — сказал Конфетка резко. Валерия умолкла.
Небо на востоке посветлело. Бидж обратилась ко всем:
— Спасибо за помощь. Те из вас, кто вызвался добровольцем… — Она сглотнула. — Хотела бы я, чтобы все прошло лучше. Что же касается студентов… — Она оглядела их, и ее голос дрогнул. Валерия, со слезами на глазах, гневно сжала кулаки. Мэтт был смущен, почти испуган. Коди больше не улыбался и казался растерянным и одиноким. Фрида с опущенной головой стояла в стороне от всех. — Все, что я могу вам сказать, — закончила Бидж, — пациенты умирают. Очень многие мои пациенты погибли. Я считаю, этой ночью вы прекрасно справились. Спросите доктора Доббса — делали ли вы что-то неправильно. Можете
