РИСК И РАСЧЕТ
Тихий солнечный рассвет занимался над лесом. О нем первыми известили птицы своим веселым щебетом. Где-то глухо прокричала кукушка, весело застучал дрозд, мелькнула в просвете ветвей белка. Вскоре лес наполнился привычным стрекотом, жужжанием, воркованием. Морской вышел из дома, постоял на крыльце, любуясь зеленью леса. Повернувшись к Боброву, который брился, пристроив зеркало на пеньке, сказал:
— Денек-то, Костя, жаркий будет... Прям, как у нас на Дону, в августе...
— Тепло, что и говорить...
Никто из них не предполагал, что день этот окажется для них вдвойне «жарким».
Во время завтрака радист положил перед командиром радиограмму. Из Центра сообщали, что немцы подтягивают к фронту новую дивизию, и требовали срочно уточнить ее состав, вооружение и координаты.
— Что будем делать, Костя? — спросил подполковник Боброва. — Времени в обрез, а у нас все на заданиях...
— Ждать некогда.
— Придется самим... Другого выхода нет... У повстанцев, что по соседству с нами, есть «татра». Возьмем и поедем в открытую, как фрицы ездят... Несколько километров по повстанческой зоне, а дальше — ничья полоса...
— А еще дальше — немцы, — подсказал Бобров.
— Да... вроде б коридор, который они занимают, но потом ведь опять партизанская зона... Там сейчас действуют отряды Егорова и Морозова.
Морской говорил горячо, повторяя отдельные слова и фразы, словно стараясь себя убедить в правильности своего решения.
— Рискованно все же, Миша...
— Так в нашем деле без риска не обойтись, — перебил начальника штаба Морской. Он резко встал из-за стола и забегал по маленькой комнате. — Помнишь, чудак человек, какие мы номера откалывали на Украине? Ты вспомни, как, переодевшись в фрицевские мундиры, мы забирались к ним в самое пекло. Да что тут много говорить!.. Поехали! — И Морской решительно потянул Боброва за рукав.
...После обеда со стороны Зазрива выехала легковая автомашина «татра» с немецким номером. За рулем сидел партизан Ян Чипка, словак средних лет, с чуть посеребренными сединой висками и мозолистыми руками рабочего. Одет он был в словацкое обмундирование: солдат как солдат. Рядом с ним в белой рубашке, с подтяжками — китель и фуражка небрежно брошены на колени — развалился подполковник Морской. На заднем сиденье в такой же небрежной позе сидел майор Бобров. Именно так ездили в жару немецкие и гардистские офицеры. За сиденьем шофера виднелся автомат, в сетке, сбоку, лежало десятка полтора гранат.
Недалеко от деревни Сучаны машину остановил повстанческий патруль:
— Дальше нельзя... Там швабы...
— Вы это точно знаете, — спросил Морской, — или догадываетесь?
— Здесь кончается наша зона... Вчера мы швабов не видели, а сегодня, может, они и в километре от нас...
— Так... Ну что ж, поехали, хлопцы... Как-нибудь выкрутимся... В случае чего...
Ян Чипка нажал на акселератор, и машина понеслась вперед. Широкое асфальтовое шоссе стремительно рвалось под машину. По сторонам мелькали зеленые деревья и кустарники, залитые жаркими лучами солнца лужайки. Казалось, не было и не могло быть здесь войны, так не вязалась эта картина со взрывами, стрельбой, смертью.
Но сидящие в машине люди помнили о войне каждую минуту. Не отрывая взгляда от несущегося навстречу шоссе, Морской расстегнул кобуру пистолета, попробовал, легко ли достать из сетки гранаты.
— Швабы!.. — тихо сказал шофер.
Но еще раньше, чем Ян Чипка произнес это слово, разведчики увидели, как из-за поворота выползла длинная черная колонна эсэсовцев, словно змея извиваясь по шоссе.
— Спокойно! — сквозь зубы процедил Морской. — Отступать поздно. Главное — выдержка! Пришпорь скакуна, чудак человек... Сигналь понахальнее...
Подполковник откинулся на спинку сиденья, опустил боковое стекло и, когда машина вплотную приблизилась к колонне, устало поднял руку и пренебрежительным движением потребовал, чтобы эсэсовцы расступились.
Идущий впереди офицер повернулся к колонне и развел в стороны руки. Колонна разделилась на две части, освобождая в центре проход для машины. С усталым безразличием поглядывали сидящие в машине «немецкие офицеры» на эсэсовских солдат. От их взглядов ничто не ускользало: номера на погонах солдат, знаки отличия, вид оружия...
— На ловца и зверь бежит. Четвертая горнострелковая дивизия СС, — определил Бобров.
— Гребет в район Дукельского перевала, — тихо ответил Морской.
«Татра» медленно двигалась мимо одного полка... второго... третьего. За каждым полком тянулись артиллерийские батареи, повозки, кухни, минометные подразделения... А вот и последние конные упряжки, санитарные повозки...
Машина выскочила из коридора черных мундиров и понеслась по пустынному шоссе. Километров через пять заметили впереди немецких солдат, лежавших в кюветах. Это была передовая линия немецкой обороны, которую они держали здесь против партизанских отрядов и повстанцев...
Что же делать? Поворачивать назад нельзя. Вторично проехать сквозь ряды эсэсовской дивизии не удастся: немцы наверняка заподозрят неладное... А до своих рукой подать. Секунды были в распоряжении партизанских разведчиков. Морской обернулся к Боброву и, подмигнув, сказал:
— Рванем напрямик, Костя... Где наша не пропадала... В случае чего, швыряй гранаты влево, а я вправо...
— Другого выхода нет. Вся надежда на тебя, Ян...
Шофер до отказа выжал акселератор. «Татра» вихрем неслась по шоссе. Немецкие солдаты приподнимались навстречу из кюветов, что-то выкрикивали, размахивали руками, пытаясь предупредить, что впереди оборона партизан и дальше ехать опасно.
На обочину шоссе выскочил офицер, поднял вверх руку с пистолетом, требуя остановиться.
— Ян, притормози... Сделай вид, что останавливаешь машину и сразу рви вперед, газуй до отказа... — Морской вытащил пистолет, передернул затвор. — Зараз они поймут, с кем имеют дело...
«Татра» взвизгнула тормозами, чуть сбавила скорость. Офицер отступил назад, ожидая, что машина сейчас остановится. Но она рванулась вперед перед самым его носом и пронеслась мимо оторопевших от неожиданности немцев. Лишь минуты две спустя вдогонку затрещали автоматы, защелкали карабины. Пули зацокали по кузову.
— Очухались, подлючьи души, — закричал Морской. — Жми, Ян, на всю железку...
Оставались какие-то сотни метров до партизанской передовой, которая протянулась за железнодорожной линией. Но тут новая неожиданность подстерегала разведчиков: до переезда оставалось метров тридцать, когда из путевой будки выскочил немец и бросился к шлагбауму.
— Откуда он, черт, взялся? — Морской выхватил пистолет, прицелился в солдата, высунув руку из окна машины. Следом прогремели выстрелы Боброва. Немец качнулся из стороны в сторону, схватился за бок и упал. Полосатое бревно не успело опуститься до конца. На полном ходу, чикнув крышей по шлагбауму, «татра» проскочила через переезд.
Еще немного, и разведчики будут у своих. Но и немцы не теряют времени даром. Один за другим грохочут гранатометы, вздымая рядом с машиной клубы земли и камней. И вот — рывок, удар, обвальный грохот. Машина заваливается и останавливается. Оторванное взрывом заднее колесо, виляя, медленно катится по шоссе. Схватив кителя, Морской, Бобров и Ян Чипка выскакивают из разбитой машины и падают в кювет.
