В это время со стороны обороны партизан тоже загремели выстрелы. Разведчики оказались, таким образом, между двух огней. Отстреливаясь, они поползли к своим. Мелкий кустарник, какие-то огороды... Морской натянул китель и, когда в окопах уже можно было различить людей, вскочил и что есть силы крикнул:
— Не пали! Свои ведь!.. — Он прибавил пару выразительных слов, после чего огонь стих.
Как только партизаны подползли к окопам и спрыгнули вниз, их сразу же окружили несколько бойцов:
— Сдайте оружие! Вы арестованы!
Морской назвал себя, но те и слушать не хотят.
— Знаем мы эти немецкие штучки, милок, — усмехнулся один из бойцов. — Морской не такой дурак, чтобы самому в пасть волку лезть...
— Мы были в разведке... Это мой начштаба, а это шофер...
— Нечего прикидываться... Расстрелять вас и дело с концом...
— Ведите нас к командиру! — потребовали разведчики.
Их повели на поляну, где в окружении нескольких человек сидел офицер.
— Кто такие? — спросил он.
Морской объяснил. Офицер рассмеялся:
— Брось дурака валять... Какой ты Морской?.. Сказки детишкам будешь рассказывать...
— Вы — капитан Егоров, — Морской узнал командира отряда, о котором ему рассказывал майор Величко. — Я действительно подполковник Морской...
— Вот ты и попался, — смеется Егоров. — Откуда ты меня знаешь, а?.. В гестапо тебе мою карточку показывали?.. Ну ничего, сейчас мы тебя выведем на чистую воду и расшлепаем... Ведите их, ребята, в землянку.
Задержанных повели в землянку. Конвоир еще не успел доложить, как с лежанки вскочил человек и бросился к Морскому:
— Миша!.. Каким тебя ветром занесло, разбойник?!
Только теперь Морской разглядел майора Величко.
— Тебя приехали проведать, чудак человек, — засмеялся Морской, чувствуя как страшная усталость наваливается на него.
— Егоров! Принимай дорогих гостей... Знакомься: подполковник Морской, майор Бобров. — И Величко крепко обнял разведчиков.
...В тот же вечер в Центр была передана радиограмма о численности и оснащенности эсэсовской дивизии, направляющейся в сторону польской границы. Не суждено ей было дойти до Дукельского перевала, где держали оборону немецкие части. Советские бомбардировщики почти полностью разгромили дивизию.
Через два дня командующий германскими войсками в Чехословакии генерал Фредериче сообщил в Берлин:
«Ставка фюрера, ОКВ, фельдмаршалу Кейтелю.
4-я горнострелковая дивизия СС была обнаружена советской разведгруппой и подверглась ожесточенной бомбежке. В течение дня советские самолеты бомбили и обстреливали ее полки.
В результате ударов авиации противника дивизия понесла значительные потери в живой силе и технике. В связи с потерей боеспособности дивизия направляется на пополнение и переформировку в район Праги».
За точные разведданные Центр поблагодарил Морского и Боброва и одновременно строго предупредил, чтобы командир отряда и начальник штаба впредь не брались лично за выполнение подобных заданий.
КТО ЖЕ СВАТ?
Когда Морской и Бобров вернулись в свой лагерь, партизан Ларионов привел в штаб под конвоем неизвестного.
— Задержан по дороге к лагерю, — доложил партизан. — Спрашиваем, кто и откуда, а он твердит как попугай: ведите к Морскому...
— Вы Морской? — спросил неизвестный.
— Я...
Низенький плотный мужичонка лет пятидесяти некоторое время пристально всматривался в подполковника.
— Ну и слава богу, — наконец улыбнулся он. — Теперь вижу, что Морской. По шраму на подбородке вижу... А все же покажьте шелковый лоскуток. Боюсь, как бы не обмишулиться...
— Экий ты недоверчивый! — возмутился Ларионов. — Говорят же тебе, Морской это, командир наш... Русским языком говорят...
— Ишь ты, говорят... Я вот могу сказать про себя, что Наполеон. Так ты и поверишь?
Ларионов засмеялся:
— Простите, ваше императорское величество... Не узнали мы вас, на заставе по матушке величали...
Не обращая внимания на шутку, незнакомец настойчиво попросил:
— Так вы, будьте ласковы, покажите лоскуток...
Морской вытащил из нагрудного кармана напечатанное на шелке удостоверение и подал гостю.
— Посветите, — обратился тот к партизанам.
— Я б тебе с удовольствием присветил по уху, настырная твоя душа, — огрызнулся Ларионов.
Арестованный спокойно повернулся к парню:
— Ты подожди малость, подожди... Я вот эту штуковину гляну, потом командиру кое-что сообщу, и тогда у меня часок-другой отдыха будет... Вот я тебе и присвечу по уху, коль тебе так хочется... Уважу, так уж и быть, если ты сам гостей уважать не научился.
Партизаны засмеялись. Им понравился этот шустрый, общительный человек своей находчивостью, умением на острое словцо ответить меткой шуткой. А тот не спеша свернул шелковый лоскуток и, возвращая его Морскому, сказал:
— Все правильно. Разрешите поговорить с вами, товарищ командир? Только не здесь...
— Пошли. — Морской жестом пригласил незнакомца пойти к дому лесника. — Майор, думаю, что и ты зараз нужен будешь...
Бобров согласно кивнул в ответ, а незнакомец нерешительно затоптался на месте.
— Чудак человек. — Морской внимательно разглядывал незнакомца. — Можешь не сомневаться, это наш начальник штаба.
Присказку «чудак человек» знали все в отряде и по тому, с какой интонацией она произносилась, бойцы точно могли определить отношение командира к происходящему: недовольство, упрек, восхищение, осуждение. На этот раз слова «чудак человек» прозвучали с какой-то почти нескрываемой настороженностью.
В комнате горела лампа, а чтобы свет ее не был виден снаружи, ставни еще с вечера закрыли. Неизвестный глянул на окна и тихо спросил:
— Нас никто не подслушает?
— Мы одни...
Мужчина вытащил из кармана тонкую полоску бумаги и подал Морскому.
Морской развернул листок:
«Товарищам Морскому и Григорьеву.
