только снисходительно выдавить, глядя на чужака, что-нибудь вроде: «Сдается мне, ты, мил-человек, мусорок…» Прямо как на «малине» у Горбатого ни дать ни взять.
– Ты, это… – буркнул Павел, опуская взгляд к тарелке. – Есть хочешь?
– Ужинал еще в Иркутске, – отозвался двойник. – В самолете не кормили.
Гиперборей кивнул одному из своих воинов, и тот моментально организовал еще одну тарелку со стаканом.
– Н-да… – произнес Федор. – Самое время потребовать сыграть «Мурку»?
Марутта удивленно уставился на землянина. Двойник же в отличие от меченосца понял мгновенно.
– Правильно, – согласился он. – Нам бы те заботы, что у Глеба с Володей…
Павел поперхнулся рыбой и закашлялся. Хотя чему удивляться? Сателлит, он ведь на то и сателлит, чтобы повторять оригинальный мир в большинстве деталей.
– Мы обыскивали самолет, – произнес он, восстановив способность дышать. – Тебя там не было.
– Обыскивали? – Клон удивленно поднял брови. – Ну да, у вас же эти штуки для замедления времени…
– Ускорения, – машинально поправил гиперборей.
– Неважно. В пилотской кабине смотрели?
Земляне молча переглянулись с меченосцами. И ведь даже посетовать не на кого! До осмотра пилотской кабины просто руки не дошли.
Павел рассеянно прожевал кусок. Легко шефу приказывать – самого-то хлебом не корми, дай развести врага на откровенность. Вот о чем сейчас надо говорить? Пытать клона, откуда тот явился? Как устроен его мир и чем он лучше земного? Требовать раскрыть зловещие планы колонизации Ствола вероятностей?
В робкой надежде он покосился на меченосца, но воин, похоже, не собирался участвовать в переговорах. Ей-богу, Павел обрадовался бы сейчас даже Градобору – у того хоть язык подвешен как надо…
Впрочем, можно поступить и проще.
– Ты хотел говорить, – напомнил Павел двойнику. – Приступай. Мы слушаем. А потом мы встанем из-за стола и полетим обратно в Москву.
Чужак с явным сомнением оглянулся на окно, за которым продолжал крупно валить снег. Но слова его оказались не о погоде.
– Мне нужна помощь, мужики. Вы это можете, я знаю – долго за вами следил. Сначала думал – врагами будем. А теперь выходит так, что и просить больше некого.
Павел уставился чужаку прямо в глаза. И встретил твердый, уверенный взгляд человека, хорошо знающего, что он может и чего хочет. А также – чего не может. Что ж, умно. Умно… Просьба о помощи расслабляет противника, убеждает его в собственном превосходстве, ставит как будто бы на ступеньку выше… И в то же время – ничего зазорного для просящего. Хороший способ завязать партнерство и даже примириться с не слишком идейным соперником.
– Ты вроде и сам парень не промах, – заметил Сергеев, устав ждать реакции от напарника. – Чего такого ты не можешь сделать без нас?
– Стать им. – Клон кивнул на Павла. – Мне сказали, что переговоры будут вести только с Головиным. А это… очень важные переговоры.
– Кто сказал? – продолжил допрос Федор, покосившись на тормозящего напарника. – Имя, фамилия, адрес?
– Я не знаю. Этот человек как-то вышел на меня сам.
– Когда и при каких обстоятельствах?
– Недели три назад он просто пришел ко мне в приют.
– Допустим… – Сергеев кивнул. – Ты хоть приметы запомнил?
– Погоди, Федя, – вмешался наконец Павел и снова посмотрел на двойника. – Ну пришел к тебе какой-то фраер, ну сказал… С какой стати ты ему поверил? Нашу-то группу вон как грамотно встретил – парни слова сказать не успели.
– Да. – Двойник кивнул. – Все правильно. Того я тоже пристрелить хотел. Но он знает много такого, чего не должен знать. Потому, в общем, и поверил…
– Что он знает? – снова не удержался Федор. И Павел молча присоединился к его вопросу.
Двойник не спешил отвечать. Он медленно отделил кусок на своей тарелке, прожевал. Запил глотком из стакана. Земляне и гипербореи ждали. Если двойник действительно собирался чего-то добиться от них – отмолчаться шансов у него не было.
– Ему известно о проекте «Череда веков». Он знает, откуда я, кто такие вы и даже – они, – короткий кивок в сторону меченосцев. – И еще он указал, как избежать провала проекта.
– Так, – произнес Павел и помассировал виски. Всего-то два десятка слов, а сколько нового! – А теперь по порядку. Что за «Череда веков»?
Двойник снова поковырялся в тарелке. Потом произнес в сторону гиперборея:
– Хорошая еда, хоть и не местная. И недостатка в ней вы не испытываете. Так?
– Так, – ответил воин, не чувствуя подвоха. – Мы много в чем не испытываем недостатка.
– Но считаете, что благополучия достойны только вы сами и помощь нуждающимся мирам – не ваше дело.
– Отнюдь, – возразил гиперборей. – Только помощь помощи рознь. Подачки любой мир поставят в зависимость от подающего. Наша цель не в этом.
– Ну да, у нас тоже многие так думают. – Клон кивнул. – К счастью, ЦК решил по-другому.
– ЦК? – насторожился Федор. – Это что? Это…
– Центральный комитет КПЕС, – охотно пояснил двойник. – Подробнее надо расшифровывать?
Павел сделал над собой усилие и закрыл рот. С «КП» все было понятно – эта аббревиатура еще и поныне не утратила актуальность и даже имела определенный успех среди рабоче-крестьянского класса. Ну а «ЕС» – оно, видать, и в сателлите «ЕС».
– Ага… – выговорил Сергеев ошеломленно и надолго заткнулся.
– Проект «Череда веков» утвержден Центральным комитетом в девяносто первом и тогда же единогласно принят двадцать восьмым съездом с одновременным внесением его в план следующей пятилетки, – информировал двойник, и в голосе его звучала спокойная гордость сильного человека за себя, за свою страну и ее, видимо, великую Партию. – Первые три атомные станции были закончены к двухтысячному. Сейчас их семь, и на заключительном этапе планируется ввод еще одной. Сама же зеркальная установка Козырева работает уже почти десять лет. Открытие регулярного транспортного канала запланировано на двадцатое января сего года.
– Завтра, – прошептал Павел. – Не ошиблись инки, черт…
Гиперборей кинул на него быстрый взгляд, но промолчал.
– Регулярный канал, – повторил Федор. – Завтра… А потом, значит, вы как истинные ленинцы стройными рядами двинете на помощь отсталому миру. Так?
– Может быть, и так, – кивнул двойник. – Но чуть позже. Сначала изучение ключевых исторических моментов для влияния. В вашем времени таких скорее всего уже не окажется, но открытие сквозного канала глубиной триста лет… пока триста… должно начаться именно из завтрашнего дня.
– Зачем? – выговорил Федор. – Зачем вам все это? Это же будут наши триста лет – какой прок вам-то?
– Очень просто. – Клон усмехнулся. – Меняя вашу историю, мы изменим и свою. Мы уберем все, что мешало вам развиваться, все, что тормозило или даже отбрасывало назад. В вашей истории не будет больше войны и культа личности. Вы не потеряете своих лучших людей в бессмысленной резне. Вы получите мощный импульс к развитию, станете примером для рабочего класса всей Европы… Настоящим примером, а не лозунгами с агитплакатов! Тебе это понравится, Павел. Я знаю. Я пробыл у вас шесть месяцев, и все, что видел, – равнодушие или озлобленность людей и чудовищную бюрократию буржуазных властей. Гигантские классовые пропасти, процветание мелких частнособственнических интересов и западнопоклонничества…
– Волюнтаризм, – подсказал Федор с самым серьезным видом.
– Что? – Клон подозрительно покосился на опера, но все-таки согласился: – Да, не без этого… Неужели
