— Не похоже на твою мать, — заметил Вольф.
Клаудия гордо вздернула подбородок.
— Может, она, наконец, поняла, что я не позволю ей контролировать каждый мой шаг?
Вольф сомневался, что это действительно так, но промолчал: не хотелось огорчать девочку.
— Иди поздоровайся с Громом, а заодно расскажи, как ты жила все эти шесть лет. — Обняв за плечи, он повел ее к конюшне.
Когда они проходили мимо веранды, Клаудия остановилась.
— Добрый день, мистер Лопес. Извините, что не поздоровалась с вами сразу. Просто я была очень взволнована встречей с братом, — сказала она вежливо. — Я очень рада, что вы выглядите так хорошо.
— Добрый день, сеньорита, — ответил Луис с улыбкой. — Ты тоже выглядишь прекрасно.
Она улыбнулась и пошла за Вольфом к конюшне.
— Хорошее дитя. Хорошо воспитана, — сказал Луис, когда Сарита поднялась на веранду.
— Да, это так. — Ей тоже поправилось, что Клаудия поздоровалась с Луисом.
Сарита села, положив ноги на перила веранды. Наступила ночь, и на небе сверкали звезды. Вольф с сестрой отправился в город поужинать. Они все были очень удивлены, когда Клаудия позвонила Кэтрин и та не стала протестовать.
Шум приближающегося автомобиля заставил Сариту взглянуть на дорогу. К дому направлялся джип Вольфа. Только тут она поняла, что ждала его.
Когда-нибудь он построит собственное жилище и уйдет отсюда. Вместо утешения эта мысль принесла боль. Сарита постаралась выбросить ее из головы и посмотрела на звезды. Может, встреча с Грегом Пайком и не такая плохая идея. Должно же быть в жизни хоть какое-то разнообразие.
— Похоже, Клаудия не унаследовала высокомерия Кэтрин, — сказал подошедший Вольф, садясь на перила веранды.
Пристально посмотрев на него, Сарита почувствовала, что ей немного душно, а сердце стало биться быстрее.
— Похоже, нет.
— Мне надо спросить у тебя кое о чем, только отвечай честно.
В его голосе появилась озабоченность. При тусклом свете лампы черты его лица казались строгими, неясными, и Сарита поняла, что ему неприятно то, о чем он собирался говорить.
— Обещаю, — ответила она.
Вольф утвердительно кивнул.
— Меня здесь долго не было, Клаудия выросла без меня. Скажи, она всегда была такая или сегодня она тебя удивила своим дружелюбием?
Сарита легко догадалась, что его мучило.
— Ты думаешь, она может шпионить для своей матери?
— Единственные люди, которым я верю в этом городе, — это ты, Луис и Брэдфорд. — Вольф сам удивился, что произнес это. Почему он раньше этого не понял? Почему не старался избегать ссор?
— Клаудия вела себя обычно. Я не знала, что вы были так близки, но она действительно плакала на твоих похоронах. И об отношениях с матерью она сказала правду. По крайней мере, со стороны все это выглядело именно так.
Вольф кивнул.
— Спасибо.
Сарита выглядела так мило, сидя в кресле, что у него появилось внезапное желание поцеловать ее.
«И получить пощечину», — подумал он. Вольф слез с перил и встал перед Саритой.
— Что бы тобой ни двигало, спасибо, что приходила на мою могилу. Это здорово, когда кто-то заботится о тебе. — Не в состоянии больше сдерживать желание, он подался вперед и ласково поцеловал ее в лоб.
— Я рада, — проговорила Сарита.
Жар его губ был подобен раскаленному железу. Когда она дотронулась пальцами до лба, жар распространился по руке, заставив сердце бешено заколотиться.
«Это был всего лишь дружеский жест», — попыталась убедить она саму себя. И не смогла.
Позже, лежа в постели, Вольф услышал, как Сарита ходит по дому. Неожиданно он представил, как она постучала в дверь и вошла в его комнату. В коротенькой ночной рубашке, мягкие волосы распущены. Вот она подошла и легла рядом. Вольф вздрогнул и усмехнулся: переспать с Саритой было бы так же сложно, как приручить разъяренную медведицу.
Потом, уже ночью, он проснулся снова. Захотелось пить. Вольф натянул джинсы и пошел на кухню.
— С тобой все в порядке?
Услышав голос Сариты, Вольф обернулся и разлил воду. Сарита стояла у двери в кухню. На ней было старое платье, волосы растрепаны. Он подумал, что никогда еще не видел более чувственной и привлекательной женщины. Она была гораздо лучше фантазии, которая недавно пригрезилась Вольфу.
— Я только хотел попить.
Сарите очень хотелось спать, но когда она услышала, как Вольф бродит рядом, то решила посмотреть, не случилось ли с ним что-нибудь. Сейчас, в одних джинсах, он показался ей более мужественным, чем все парни, которых она когда-либо встречала.
— Я только хотела убедиться, что ты не болен, — натянуто произнесла она, изо всех сил стараясь не смотреть на крепкую грудь Вольфа.
— Ценю твою заботу. — Внезапно он широко шагнул и крепко обнял ее, так, чтобы она не могла вырваться. Потом отпустил и схватился рукой за край кухонного стола, чтобы сдержать себя.
Сарита собиралась развернуться и уйти, но увидела шрамы у него на плечах.
— Это, наверное, было больно? Ты получил их во время катастрофы?
Он был абсолютно уверен, что на ней ничего нет под платьем.
— Да, но я был в шоке и сильно замерз, чтобы чувствовать какую-то боль. По крайней мере, сначала. — Пытаясь не думать о том, как она привлекательна, Вольф попробовал вспомнить тот день. — Я говорил, что мои воспоминания довольно расплывчаты. Я очнулся довольно далеко от самолета, от которого остались догорающие обломки. Помнил, что вылетел вперед и сильно ударился. Судя по всему, я вылетел сквозь лобовое стекло.
Сарита протянула руку и провела пальцами по шрамам.
— Удивительно, что ты вообще выжил. Ты сказал, тебя нашел старый лесник?
Вольф кивнул.
— Да, вообще-то я сам вышел на него, набрел на его хижину. Он сделал для меня травяной чай, потом смазал раны мазью, рецепт которой узнал у эскимосов.
Девушка вздрогнула: жизнь Вольфа находилась в руках невежественного старого охотника.
— Почему ты не связался с властями, чтобы тебе оказали медицинскую помощь в госпитале?
— Джо не любил властей, поэтому он и жил так далеко, среди дикой природы, один. Мне повезло, его мазь помогла.
Сарита вспомнила тот день, когда стало известно о его смерти. Ей тогда показалось, что ее ударили по голове. Она думала, это из-за того, что погиб сверстник. Сейчас она знала — самым страшным в ее жизни была гибель Вольфа.
— Я рада этому, — сказала она.
Его улыбка потеплела.
— А я рад тому, что радуешься ты.
Однако оставался невыясненным еще один вопрос.
— Поскольку ты запросто вмешиваешься в мои личные дела, позволь спросить: каковы твои отношения с Дженис?
