Сьюко.
Она рассмеялась.
— Конечно, нет. Мой отец бушевал, когда понял, что я ускользнула от него и не захотела заниматься его практикой. У меня еще есть брат, но, к сожалению, он страдает тяжелой душевной болезнью. Все надежды отца были связаны со мной, но я разочаровала его. Были, конечно, долгие дискуссии с отцом, и мы нашли компромисс. Я сказала ему, что, может статься, когда-нибудь смогу передумать.
— А вы передумаете?
— Пока не знаю.
Мария Фаланга уверенно вела автомобиль по лесной тропе, словно она прежде только этим и занималась. Это была женщина, умевшая постоять за себя, да еще в таком пекле, как Рио.
Шляпу долой…
Я не мог расслабиться, хотя не было повода для напряжения. Что-то мешало.
Тут Мария затормозила.
Резко бросило вперед. К счастью, я был пристегнут.
Причину внезапного торможения я понял, когда увидел жест Марии.
— Посмотрите!
Какой-то автомобиль сошел с дороги и врезался в стену джунглей. Вслед за ним образовался коридор поваленных деревьев вплоть до огромных корней, в которых он застрял.
— Узнаете его?
Я лишь кивнул, ответил Сьюко:
— Это джип, на котором мы приехали. Оба парня, видимо, возвращались в нем.
Я хотел открыть дверцу и выйти, но Мария крепко схватила меня за руку.
— Медиум говорила об убийстве, которое совершено поблизости. Будем готовы к худшему.
— О'кей! — прошептал я и открыл дверцу. На этот раз Мария не держала меня. Я первым подошел к месту аварии и взглянул внутрь джипа, где все было обрызгано темно-красной кровью.
Сьюко шел со мной, и ему не удалось скрыть ужаса.
— Эта проклятая тварь! — тяжело дыша, сказал он. — Проклятый убийца.
— Тут только один, — прошептал я хриплым голосом.
— Подожди.
Сьюко обошел автомобиль. Я посмотрел поверх перевернутого радиатора и увидел, что Сьюко машет мне. Он стоял у чего-то свернутого, что некогда было человеком. Теперь уже нет.
Я закрыл глаза. Вдруг у меня закружилась голова. Непрерывное жужжание мух почти измотало меня. Я бы с удовольствием прибил каждую.
Когда Сьюко повернул назад, я тоже пошел. Мария Фаланга ожидала нас, опустив руки. Она стояла неподвижно, словно статуя, и почти не могла говорить.
— Вы ожидали такого? — спросил я.
— Нет, но я боялась этого.
Я кивнул.
— Медиум была права. Спрашивается, что нам теперь делать.
Ответил Сьюко.
— Если бы мы были в Лондоне, я позвонил бы коллегам, но здесь…
Мария продолжила:
— Вы правы, это не Лондон. Я не уверена, что наши полицейские соизволят появиться здесь. На два убитых больше или меньше, какое это имеет значение в нашем городе. Это цинично, но такова реальность.
— У вас есть что предложить?
Мария посмотрела на меня.
— Будем исходить из того, что Затейник находится в этой местности или он отправился в город?
— И то и другое возможно.
— Надо хотя бы позвонить в полицию, — предложил Сьюко. — Он стоял на своем.
Молодая женщина усмехнулась.
— Телефон — это хорошо. Но здесь можно только бить в барабан. Она наступила на гнилушку. — И все-таки я не хотела бы отказываться от этой мысли.
— То есть?
— Не так далеко отсюда живут мои родители. Мы поедем туда и сообщим все Кавальдосу. Ведь он возглавляет комиссию, занимающуюся этим. Хотя, видимо, и не выйдет ничего путного — Кавальдос вряд ли отправится в джунгли.
Я не мог возражать. Мария Фаланга знала обстановку лучше меня.
— А далеко ли нам ехать?
— Нет. Вы должны положиться на меня. Мне известен короткий путь.
Согласен.
Сьюко тоже кивнул, но прежде сказал:
— Может, Затейник повстречается нам. Тогда мы составим его мартиролог.
Мария еще не села.
— Я вот что еще хочу сказать. Сегодня у моих родителей праздник, вечеринка, как угодно. Вам это не помешает?
— Почему?
— Я только спросила.
— Мы не будем принимать участия в празднике, — сказал Сьюко. — Мы не одеты соответствующим образом.
Она рассмеялась.
— Кого может заинтересовать одежда, если у человека добрая душа?
— Это вы так считаете. У общества другое мнение.
Мы уселись, как прежде, когда ехали сюда. Я взглянул в зеркало: в нем отражался джип, убитых же не было видно.
— Поедем через джунгли?
— Да.
— А что, там есть дорога? — Я был настроен скептически.
— Не волнуйтесь, Джон, я не раз уже ездила по этой дороге. Правда, немного покачает, но мы выдержим.
— Да, сорная трава не погибает.
— Оденься, детка, — сказала мадам Овиано своей юной воспитаннице.
Коко сидела подле нее. Она подняла глаза.
— Зачем мне одеваться?
— Так нужно.
— Хорошо.
Коко встала и медленно пошла прочь. Она скрылась за надгробием, где оставила на земле свою одежду. Медиум подняла простое платье, встряхнула его, надела, потом натянула джинсы. Обычно Коко ходила без обуви.
Мадам Овиано встала с надгробия. Она пошла по старому кладбищу и разговаривала с людьми, которые с безразличными лицами ожидали чего-то вроде чуда. Некоторые из них проделали долгий путь, чтобы прийти на кладбище. Колдунья должна была отослать их назад, ей стало не по себе оттого, что она не могла поступить иначе.
— У нас не будет контакта, мадам?
— Позже.
— Почему не сегодня? — спросил пожилой мужчина. — Я хочу говорить с моей женой.
— Звезды не благоприятствуют. Мертвые прячутся.
— Они не хотят, и все? Когда ты вернешься?
