появляется этот монстр, и тогда я наконец смогу нанести удар.
— Кому же этого не хочется?
— А что Васко? — спросил Сьюко. — Ведь он тоже может предчувствовать. Он что, ничего не ощущает?
Мне не нравился молодой человек, молча сидевший с опущенной головой. Услышав свое имя, он поспешно взглянул на нас. В сумеречном свете лицо его было желтого цвета.
— Что вам от меня нужно?
— Ничего, Васко, ничего. — Мадам прикоснулась ладонью к его руке. — Нам от тебя ничего не нужно.
Глаза его забегали, выглядел он при этом ужасно.
— Не думайте, что я не знаю, для чего мы здесь. Не думайте. Я знаю.
— Мы верим тебе.
— Вы ищете Зло, так?
— Да.
— Ха-ха! — Он вдруг рассмеялся. — Все это я знаю и даже могу вам сказать, где его найти. Я почувствовал его, я знаю, что оно уже наблюдает за нами.
— Хорошо, Васко! — похвалила его женщина. — Теперь тебе остается только сказать, где оно?
— Повсюду.
— Прекрасно, все правильно. Если мы выйдем, то увидим его?
Он подумал и покачал головой.
— Нет, я один могу ощущать его. Оно манит меня.
— Куда?
— В мою комнату. — Неожиданно он вскочил. Стоявшие рядом с ним грабли опрокинулись, ударив черенком по плечу молча сидевшую Коко. — Я пойду к себе в комнату, — там оно спряталось. Там я найду его.
Я хотел удержать Васко, но мадам Овиано затрясла головой.
— Пусти его! Что там с ним может случиться?
— Не знаю.
— Поверь. Он принесет чучело. Я подарила ему его. Это маленькая кукла, похожая на Васко. Она должна его хранить.
— Надеюсь, кукла без сглаза.
— Да, не заговоренная. Я заклинала только добрых духов. Он верит кукле. — Она повернулась к Васко. — Ты хочешь принести свой талисман?
Молодой человек стоял перед нами с опущенной головой.
— Да, да. Я забыл его. Без него я беспомощен, я боюсь. Но когда он при мне, со мной ничего не случится.
— Хорошо, мы подождем тебя.
В его глазах появился почти торжественный блеск.
— Когда я вернусь, мы уйдем из этого домика и пойдем искать Зло. Хорошо?
— Как хочешь, Васко.
Он говорил, как дитя, и мы должны были говорить с ним, как с ребенком.
Он подошел к двери, не переставая смотреть на нас. Похоже было, что он нам не верил.
Скоро дверь за ним закрылась. Я услышал собственное тяжелое дыхание и сказал:
— Если честно, я не верю ему.
— Почему, Джон?
— Не знаю. У меня все время такое чувство, будто я совершил ошибку или чего-то не заметил.
— Что же?
— Если бы я знал, мадам, мне было бы лучше…
Большими шагами Васко промчался через сад и наконец, обливаясь потом, остановился. Он прислонился к стволу веерной пальмы, посаженной его родителями.
Он слышал музыку, слышал голоса, и в нем усилилось желание пойти туда. В то же время в нем росла неприязнь, в груди его вновь боролись две души. Он терзался, думал о родителях и о том, что ему нужно поговорить с матерью. Но ее не было видно. И для него у нее не нашлось бы времени. Она стеснялась своего сына, и Васко это очень четко подмечал. Он очень нуждался в ее внимании, но мать все время отталкивала его от себя.
Она была злой и эгоистичной.
Но была ли она тем Злом?
Эта мысль ужаснула его, и он почувствовал, что у него похолодела спина. Зло, смерть — все самое жуткое окружало его. Тогда я подойду к матери и спрошу. Да, при всех спрошу, она ли есть Зло. Никто не может чинить мне препятствия, а талисман будет меня хранить.
Территория вокруг дома была огромной. Сотня гостей могла прибыть сюда и заблудиться. Праздник проходил слева от Васко. К счастью, ему не надо было туда идти.
Он спешил. Ему вдруг стало страшно в темноте, даже когда она прерывалась пестрыми бликами света. Ему было плохо, без своего талисмана он не более, чем беспомощный комочек. Пригнувшись, он бежал по мягкой земле и слышал эхо своих шагов, приглушенное, словно мягкий барабанный стук.
На его пути появился один из служащих охраны. Он автоматически схватился за оружие, но опустил руку, узнав хозяйского сынка.
— Хотите присоединиться к празднику?
— Нет, иду в свою комнату.
— Желаю повеселиться!
Васко не ответил и побежал дальше. Шея у него была липкой от пота, спина тоже. Он снова почувствовал преследование, проклиная бесившихся в воздухе насекомых. Наконец он был дома. Тяжело дыша, навалился на белую стену.
Рядом с ним трещали цикады, заглушая его шумное дыхание. Дверь была не заперта. Ему достаточно нажать на ручку вниз.
В этой части дома огней было меньше. Он поднялся вверх по широкой лестнице, но не отважился включить свет, хотя и боялся темноты.
Просторный холл источал спокойствие. Тяжелый ковер приглушал звук шагов. Он посмотрел в одно из окон в сад.
Гости праздновали.
Они ели, пили. Играл оркестр. Несколько пар танцевали, а его мать была в центре внимания. На ней новый туалет, присланное из Европы умопомрачительное платье, и, видимо, праздник устроен в этой связи.
Гости окружали ее. Сеньора Фаланга была в ударе.
Одинокий наблюдатель сжал кулаки. О нем его мать никогда не заботилась, о нем никогда…
Он отвернулся.
Шаркающими шагами он пошел дальше и вдруг заплакал. Взрыв был внезапен, словно извержение вулкана. Плача, подошел к своей комнате.
Он надавил на медную ручку и распахнул дверь.
Васко тоже занимал несколько комнат, хотя терпеть их не мог. Он бы с удовольствием все здесь сжег. Робкими шагами Васко вошел в комнату. Толкнул дверь ногой и был рад, что она захлопнулась.
Потом он остановился.
Его талисман лежал в спальне. Он постоянно лежал на одном и том же месте, чтобы Васко мог всегда найти его. Он открыл дверь в темноте и переступил через порог.
Были видны очертания кровати и узкого шкафа. Над кроватью висела москитная сетка. Хотя в доме функционировала климатическая установка, без сеток нельзя было обойтись. Справа от кровати у стены располагались книжные стеллажи в форме ели, ветви которой становились с каждым метром вверх все тоньше. Полки были забиты книгами.
