Они не интересовали его. Он наклонился и сунул руку под подушку.
Малыши прячут под подушками матерчатых зверюшек или кукол. Он поступал так же.
Наконец талисман был в его руках. Эта небольшая деревянная кукла, лицом похожая на него. Он прижал ее к груди, улыбнулся и был несказанно рад.
— Наконец ты со мной. Наконец ты у меня. Теперь уже со мной ничего не может случиться! — Васко лихорадочно чеканил слова, веки его глаз открывались и закрывались, и он почувствовал, что по щекам его снова потекли слезы.
Потом он обернулся.
Васко услышал поскрипывание, словно кто-то прислонился к двери в спальню.
Совсем медленно она стала открываться, щель все увеличивалась и наконец открылась настолько, чтобы в нее мог войти человек.
Васко стоял не двигаясь. Он не знал, кто стоял на пороге.
Мужчина или женщина?
Нет, этот зеленоватый цвет, легкая паутина волос — человек не мог так выглядеть. Это был он, Затейник. Это было Зло, которое все время чувствовал Васко.
Неожиданно талисман выскользнул из его рук.
В последующие секунды время словно остановилось. Васко ничего не слышал: ни голосов, ни звуков оркестра. Тишина была, словно стужа, расползавшаяся сквозь кожу молодого человека и обволакивавшая его.
Затейник тоже не двигался. Он ожидал реакции своего визави, но давление, которое испытывал Васко, было слишком велико, и он не мог даже пошевелиться.
Монстр вошел в комнату. Лапой он придерживал за руку чье-то безжизненное тело, которое волочил за собой. Даже при плохом свете Васко увидел темный след, оставшийся на светлом полу.
Кровь…
Васко вдруг почувствовал, что страх отпускает его. Он закрыл на мгновение глаза, потом открыл их и стал смотреть, что делал монстр.
Тот все шел и шел.
Затейник волочил за собой труп, обошел кровать и теперь направился к Васко.
А тот ждал Затейника.
И в нем уже не было страха. Он чувствовал легкость и ощущал приближение друга.
Монстр отпустил руку убитого. Труп тяжело и бесшумно упал на пол.
Васко взглянул на труп. На теле много глубоких ран, одежда изорвана в клочья.
Но Васко узнал его. Это был служащий охраны, с которым он столкнулся у дома. Васко не почувствовал сострадания.
Существо подошло вплотную, подняло лапы и провело ими по его лицу. Когти оставили на коже кровавые полосы.
Васко посмотрел на морду Затейника, покрытую складками и морщинами, с вытянутым носом, на котором кожа была грубой вплоть до губ. Между ними сверкали белые зубы с каплями крови, почти такой же красной, как глаза монстра.
Затейник застонал. Еще раз он провел лапами по щекам молодого человека, который наконец осмелился задать вопрос:
— Что тебе от меня нужно?
Чудовище открыло пасть. Раздалось чавканье. По краям челюсти появились маленькие дурно пахнущие пузыри.
— Ты хочешь говорить?
Затейник кивнул. Он пытался что-то сказать, но из его пасти появлялись не предложения и не слова, а какие-то обрывки. Васко прислушался.
Нормальный человек, может быть, и не понял бы ничего, но Васко чувствовал влечение к монстру. Они были в определенном смысле друзьями по несчастью, и это объединяло их.
Сейчас им было необходимо физическое прикосновение. Руки Васко лежали на плечах Затейника, а монстр положил свои лапы на плечи молодого человека.
Наконец Васко кивнул. Неожиданно он все понял. Ответным движением он обнял убийцу, которому этот жест пришелся по душе.
После этого монстр удалился. В комнате остались Васко и убитый. Но ненадолго. Васко знал, что должен делать и как остаться незамеченным.
Время тянулось нескончаемо, но мы сознавали, что оно же и летело, и нам не удалось узнать ничего нового, потому что мы все сидели в садовом домике.
— Все, хватит! — Я поднялся.
— Что случилось, Джон?
— Я хочу выйти, мадам.
— Почему?
— Потому что в саду мне лучше и, может быть, я его найду.
Колдунья решительно затрясла головой.
— Я не верю тебе.
Я остановился у двери.
— Почему?
— Пока она, — колдунья показала на Коко, — ничего не чувствует, все остается без изменений.
— Нет, для меня этого недостаточно, и довольно этих ощущений. Мне нужны результаты, я хочу видеть их.
— Все еще впереди, Джон. Вечер только что наступил. Впереди долгая ночь.
— Мне это тоже известно. Но я не хотел бы полагаться только на других. Доказательств тому, что Затейник появится на празднике, нет. Мне очень жаль, но вы располагаете только подозрениями и не располагаете фактами.
Мне показалось, что я произнес слова, подействовавшие на Коко, она начала реагировать. Сначала вздрогнула, опустила голову, потом подняла ее и встряхнулась.
— Она почувствовала что-то, — сказала мадам Овиано.
В самом деле или притворство? Я не понимал медиума и должен был ждать момента, когда она будет в состоянии объяснить свою реакцию.
Коко была спокойна. Казалось, силы покинули ее. Тело безвольно двигалось справа налево.
Мадам Овиано хлопотала вокруг Коко. Став перед ней на колени, она тихо спросила, что с ней, что она чувствует?
Коко говорила быстро, мы не понимали ее. Слова лились потоком. Каждое предложение сопровождалось диким движением рукой. Закончив, она сникла, словно истощила себя.
Я ждал объяснений Овиано. Она не торопилась, вытирала капли холодного пота с лица своей подопечной. Наконец колдунья обернулась к нам. В сумерках ее глаза казались огромными и белыми.
— Что она сказала?
— Плохо, очень плохо. Она точно почувствовала, что зверь находится поблизости.
— Но где? — спросил Сьюко.
Мадам нарисовала в воздухе круг.
— Он будет бродить вокруг дома. Его невозможно остановить, потому что в нем сосредоточено абсолютное Зло.
— Поконкретней, пожалуйста.
— Коко что-то видела, — прошептала мадам. — Она видела кровь, очень много крови, разлившейся, как большой ковер. Она видела мертвого, лежащего в луже крови и слышала крики замученных душ. То, что она пережила, было большим мучением, жесточайшим…
— Кто погиб? Мы знаем его?
Колдунья смотрела сквозь нас.
— Я… я не знаю. Надо бы нам выйти. Нет, лучше вам уйти. Обыщите все и вы найдете зверя.
